Вокруг и около

Но вот что интересно: на негласную установку смотреть на родных и близких военнопленных страны-победительницы косо, всем было наплевать. Жили дружно и все вместе подкармливали пленных немцев, поднимавших два недостроенных этажа дома на улице Шаумяна. Кое-что перепадало и конвою, но прежде всего отдавали невольниками социалистического труда. Потому что жалели. Немцев. А своих родная советская власть почти что приравняла к предателям.

Информация для сравнения. За время Второй мировой войны 124 053 солдат и офицеров США попали в плен, и каждый знал, что по закону своей страны «Военнослужащий, силой обстоятельств попавший в плен к противнику, продолжает оставаться членом вооруженных сил США», что автоматически оставляет за ним право на все денежные выплаты, льготы и привилегии, которые ему полагались, если бы он находился на действительной службе.

Вот вам пример. Подполковник Дейтон, командир полка палубной авиации, в 1965 году был сбит над Северным Вьетнамом, провел в плену восемь лет и, когда подошел срок, получил полковника, а уже после освобождения стал адмиралом. Потому как все эти годы он считался находящимся в бою солдатом и таким образом заслужил свое продвижение по службе. Как вам это?

Честь попавших в плен и пропавших без вести закреплена еще одним законодательным актом – Днем памяти военнопленных и пропавших без вести. Учреждена и специальная государственная награда «Медаль военнопленного».

Вы такое себе у нас представить можете? В Армении осталось каких-нибудь пять тысяч фронтовиков и полторы тысячи из них – прикованы к постели. По скорбной статистике каждый месяц становится на сто ветеранов меньше, из чего следует, что возвращать долги вскоре будет некому. Да и некогда: в свое время со смаком оплевали воинов-афганцев, затем отмахнулись от чернобыльских спасателей, не так чтобы перебрали с помощью и участникам боев в Карабахе, если участники не генералы. Тенденцию потери памяти просматриваете? А стыда и совести?

...

P. S.

Солдат, повстречавшийся в зале прилетов аэропорта имени Макнамары, как выяснилось позже, вернулся домой из плена. И главное слово здесь – «вернулся».

Уходящая натура

Удивительное рядом: на улицах Москвы появились бил-борды, на которых начертано: «Читайте книги!». Надо же, не «Пейте кока-колу», не «LG достоин созерцания» и даже не «Сделай паузу, скушай Твикс», а именно так: не таясь, средь бела дня, во всеуслышание, черным по белому: «Читайте книги!». Призыв сопровождают высказывания ряда писателей, объясняющих москвичам и гостям столицы, зачем людям нужна книга. Ну например: «Настоящая литература делает человека чище» – это Сергей Алексеев. Или: «Читайте детям не нотации, а книги» – это Григорий Остер. Или: «Путешествуя с героями книг, мы учимся радоваться простым вещам» – а это уже Галина Куликова. Могу продолжать дальше.

Писателей, высказывающихся в пользу чтения книг как способа самосовершенствования человека, много, и это, по правде говоря, смущает. Объясню, почему смущает. Если представить, что вдруг и в Ереване возьмут и решат развернуть поколение пепси лицом к книге, найдется ли и у нас столько авторов и столько книг, которые можно предложить к чтению? Далее смущение трансформируется в стыд: говорим ведь о стране, которая, как объяснял недавно корреспонденту «Литературной газеты» Серж Саргосян, наряду с 500-летней историей книгопечатания имеет 1500-летнюю историю создания собственной письменности и шедевров литературной культуры. Вот ведь как!..

Оглянитесь и удостоверьтесь еще раз: пропагандируется все что угодно, кроме знаний. В цене все, что можно себе представить, кроме книг. В героях может оказаться первый, кто попадется под руку, кроме умных, которым даже прозвище придумано – «ботаник». Как сказал недавно один телеведущий «…молодой зритель может видеть крутых ребят, грабителей банков и других героев нашего времени (выделено мной. – С. Б. )». А о том, чтоб увидеть кого-нибудь с мозгами, даже не заикнулся. Какие уж тут нанотехнологии с Большим адронным коллайдером во главе. А ведь в свое время об электронно-кольцевом ускорителе Ереванского физического института в Армении знали чуть ли не первоклассники, которых вполне можно было рассматривать как основу для выращивания «ботанической» культуры.