Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– Начищены до зеркального блеска, – сказал Патриций, заглядывая в наше купе из-за двери. – А еще секрет заключается в том, что они покрыты 15 слоями лака. Хотя сейчас так уже никто не делает. – Он приподнял бровь при виде моего пустого бокала. – Я никому не расскажу, но и вы – ни слова, – прошептал он и заполнил мой бокал вновь. Перед уходом я тронула его за локоть.

– Где здесь туалет?

Патриций рукой указал в нужном направлении.

– Первая дверь направо. Туалеты здесь совершенно очаровательные, оборудованы по первому слову техники. Словом, божественные.

Как выяснилось, спустя 80 путешествий на поезде по всему миру мне еще предстояло узнать, что туалет можно назвать «божественным» или «очаровательным». Большинство из них были «отвратительны» или «не предназначены к использованию». Если в туалете был исправен дверной замок – это уже была роскошь, ну а если там вдобавок была и туалетная бумага – то это был своеобразный all inclusive. О мыле и говорить не приходилось. Я была заинтригована туалетами, так очаровавшими Патриция, поэтому быстро проскользнула мимо других пассажиров, которые фотографировались в проходе, зашла внутрь, закрыла дверь на тяжелый бронзовый замок и осмотрелась – в глаза бросилась фурнитура и стены красного дерева. Конечно, божественным его можно было назвать с натяжкой, но он уж точно был лучше любого из тех, что встретился на нашем пути, по правде сказать – он был лучше многих купе, в которых нам доводилось спать. Я помыла руки мылом, которое обладало изысканным ароматом с базовыми нотами тикового дерева и верхними нотами жемчуга и бархата и которое даже по тактильным ощущениям было дорогим, и даже решила, что его производят специально для этого поезда. Несвойственным для себя жестом я отерла руки о штанины и открыла дверь локтем, чтобы вновь их не испачкать, а задумчивый Патриций как раз проходил по коридору.

После расставания с Марком я и Джем сели на утренний поезд до Варшавы, а оттуда отправились в Берлин. Из Берлина с пересадкой в Мюнхене мы добрались до Венеции и провели три дня, бесцельно блуждая по городу, поедая спагетти «алле вонголе»[63] в огромных объемах и каждый раз с трудом находя свой отель. Венеция, казалось, была спроектирована для того, чтобы туристы в ней терялись. Город был сыт ими по горло: каналы были забиты до отказа круизными лайнерами, а на улицах всегда роились экскурсионные группы. И если их попытки выбраться из очередного тупика с картой в руках были терпимы, то их шумное присутствие в ресторанах, в которых коренные жители пытались спокойно провести время, – уже не так. В то утро мы проехали по Гранд-каналу на водном такси и прибыли на вокзал Санта-Лючия, где на платформе номер 4 нас уже ожидал наш сине-золотой красавец в окружении заурядных и скучных серых экспрессов. Восточный экспресс Венеция – Симплон так сиял свежей полировкой, что проходящие мимо люди непроизвольно оглядывались. Детали из 60 видов различного дерева украшали его с колес до крыши – он выглядел настолько сказочно, насколько я и рассчитывала. Я пристально вглядывалась в двигатель и представила его в атмосфере 20-х годов: из трубы клубится белый дым, в то время как дамы в белых палантинах с дорогими кожаными чемоданами восходят на борт поезда. Мои мечты немедленно рассеялись, когда мой рюкзак боком повалился на землю. Пока я изучала наш маршрут вечером ранее, наткнулась на такую строчку: независимо от типа мероприятия, на борту поезда нельзя находиться в вычурных нарядах. Для нас подобного риска не существовало, с учетом того, что наш гардероб уже в целом не напоминал одежду, а скорее просто гору тряпья. Тем не менее мы решили еще немного поблуждать по Венеции и отведать еще спагетти «алле вонголе», а заодно заглянуть в бутики, чтобы прикупить новой одежды. Сервис на борту был настолько бесподобен, что пассажирам не требовалось брать с собой ничего, кроме разве что просекко. Нас сразу освободили от багажа и проводили до купе.