Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

Вместе мы сели на поезд до Баттерворта, не представляя, что мы станем одними из немногих последних людей, кто воспользуется его услугами. Менее чем через шесть месяцев этот маршрут прекратил свое существование, и отныне от Паданг Бесара в Баттерворт можно добраться на высокоскоростном электропоезде.

Несмотря на то что название больше подходило для одной из деревушек в английском Озерном крае, Баттерворт оказался промышленным городом и крупным транспортным узлом, где мы пересели на высокоскоростной поезд до Куала-Лумпура, а затем на дневной поезд в Джохор-Бару. В поезде было очень холодно, настолько, что невозможно было сидеть на наших местах, не стуча зубами. В итоге мы провели семичасовое путешествие в вагоне-ресторане, поедая горячее блюдо из риса наси-горенг[17]; мимо нас проплывали плантации, где производилось пальмовое масло, сквозь густые кроны и толстые восковые листья едва проходили тоненькие лучи солнечного света. Нам было любопытно узнать, какие существа скрывались в этих зарослях, и мы разговорились с Кристофером, тамилом, который трудился в индустрии производства пальмового масла более сорока лет. Он сидел один, жевал тосты с кокосовым джемом – кайей – и с одобрением кивал при виде наших тарелок с жареным рисом и яичницей.

– Крысы, – сказал он, изобразив острые ушки своими усыпанными золотыми кольцами пальцами.

– Больше ничего? И змей нет?

– Иногда встречаются кобры, но в основном крысы. Крысы – самая большая проблема, или, вернее сказать, они были самой большой проблемой. Они съедают плоды, из которых производится масло. В свое время мы даже завезли змей, чтобы те убивали крыс, но потом змеи укусили нескольких рабочих, поэтому нам пришлось придумать другой метод.

– Крысиный яд не сработал?

– Нет, химикаты слишком токсичны для пищевых производств.

– Что же вы тогда использовали?

– Сов, – сказал Кристофер, жестом очертив два круга вокруг своих глаз. – Сипух обыкновенных, если быть точным. Это более естественный способ решения проблемы.

– Мне кажется, мы совсем не используем пальмовое масло, – сказал Джем, глядя на меня.

– Я на нем не готовлю.

Кристофер рассмеялся.

– А кока-колу вы пьете? Едите киткаты? Пользуетесь губной помадой?

– Ну я-то точно нет, – сказал Джем.

– Почти все, что вы потребляете, содержит пальмовое масло: моющие средства, макияж, шоколад, мороженое.

После Индонезии Малайзия является вторым по величине производителем пальмового масла, и страну резко критикуют за глобальную вырубку лесов и разрушение экосистем, которые стали последствием желания страны не отставать от иностранного спроса на эту продукцию.

– Рассчитана ли на долгосрочную перспективу добыча пальмового масла в Малайзии? – спросила я.

– Об этом никто не задумывается. – Кристофер потер большим пальцем указательный. – Все, что важно, – это деньги. Как и любая другая страна, Малайзия хочет быть крупным игроком на рынке. Кого волнует окружающая среда, когда зарабатываешь огромные деньги и живешь во дворце.

Кристофер вышел за одну остановку до нас, и мы провели последний час, вглядываясь в чащу джунглей, поникшие от усталости – следующие друг за другом путешествия начали сказываться на состоянии и самочувствии. Мы не могли добраться до самого Сингапура, так как там закрылся главный вокзал, поэтому сели в автобус-шаттл в Джохор-Бару, который доставил нас через дамбу в Вудлендс, район Сингапура, где очередная часть путешествия наконец закончилась, и финишную прямую мы преодолели уже в блеске и сияния города.

В Сингапуре, накрахмаленном и довольно шаблонном городе, обладающем внешней привлекательностью Дубая и столь же изнуряющей жарой, заняться было почти нечем. Все здесь было комфортно, эффектно и стерильно, но после трех дней прогулок мимо красивых отелей, поедания риса с курицей и бесконечных жалоб на жару мы были рады вновь отправиться в путь. Величественный старый вокзал в районе Танджонг Пагара больше не работал, поэтому мы вернулись обратно в Джохор-Бару, где мне вспомнилась история, рассказанная сэром Харольдом. Когда я их навещала, он и его жена Салли готовились к прибытию Микио Киношита, инженера Императорской армии, который был надзирателем на Железной дороге смерти. Они никогда раньше не встречались, но сэр Харольд посмотрел документальный фильм, в котором Киношита выразил раскаяние и желание встретиться с бывшими британскими военнопленными, и немедленно пригласил его и его внучку в Лондон.