Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2

В одной из вилл на авеню Клемансо жил и умер знаменитый скульптор Бурдель, и виллу эту сразу узнаешь, потому что подручный Бурделя месье Рюдье щедро заставил все вокруг собственными отливками бурделевских статуй. Есть в Ле-Везине и церковь времен первой застройки городка, строение стиля как бы готического, но зато с росписями знаменитого Мориса Дени. Да и на виллах этих обитали всякие вполне заметные люди. К примеру, дом № 22 на улице имени Горация Верне и вовсе снимал одно время весьма известный в русской эмигрантской колонии господин, или, если угодно, товарищ. Он был среди русских более знаменит, чем сам Гораций Верне, который был художник, сын художника и внук художника, потому что художники из рода Верне только изображали исторические события на своих полотнах, а молодой русский господин, снимавший в 1929–1932 годах дом 22 на Горация Верне, а потом в том же Везине и другой дом, чуть подальше, он сам собирался творить историю, надеялся возглавлять правительства, Верховные Советы и кабинеты, быть гофмейстером и канцлером, мечтал о лаврах Муссолини и Гитлера и даже кое-чего достиг на этом пути: он возглавил партию, где восторженные партийцы именовали его не иначе как Вождь или Глава, то есть что-то вроде фюрера или дуче. В других странах он был бы Кондукатор, Баши, Паша или просто Любимый Вождь Народов, но во Франции он пока по молодости лет звался просто Вождь и Глава. По рождению звали его Александр Львович Казем-Бек, был он из русских служилых дворян какого-то иранского корня. Александр Казем-Бек создал в эмиграции «Союз младороссов», объединивший группы монархической, «национально мыслящей» русской молодежи, и на объединительном конгрессе 1923 года в Мюнхене он избран был председателем нового союза. Этот его союз, позднее переименованный в «младоросскую партию», был монархическим и легитимистским, то есть выступал за «легитимного» (законного) наследника русского трона, великого князя Кирилла Владимировича Романова, который в 1926 году объявил себя русским императором в изгнании. Казем-Бек сумел выдвинуться на первое место среди монархических групп и партий, окружавших эмигрантского императора и обивавших пороги его бретонской дачи. Казем-Бек был способный оратор, умелый полемист, энергичный организатор, ловец душ и шармер. Его шарму поддавались и мужчины и женщины, но женщины, пожалуй, с большим пылом и последовательностью. Так произошло и в бретонском поместье зарубежного русского императора Кирилла Владимировича, в котором наибольшую поддержку Казем-Бек получал даже не от «императора», а от «императрицы» Виктории. Как почти все русские императрицы, начиная с петровских времен, она была немка и особую нежность испытывала к Германии, а с 33-го года – к Германии Гитлера. Так что и Казем-Беку приходилось подстраиваться, хотя ему как будто больше нравился Муссолини (к тому же Гитлер его обидел, никак не выделив из числа русских фашистов).

До переезда в Везине семья Казем-Бека прожила некоторое время на Лазурном Берегу Франции, где Вождь-Глава успешно служил в банке, хотя и на весьма скромном посту. Переезд в предместье Парижа был продиктован, по словам самого Вождя, необходимостью «концентрации моральной и интеллектуальной энергии русской эмиграции». Так что она, эта энергия, как можно понять, с 1929 года концентрировалась именно в Везине, на улице Горация Верне, и мы с вами недаром забрели сюда, этак вальяжно гуляя по дачному поселку. Место мы посетили историческое…