Вокруг «Серебряного века»

Всего мы находим не так много упоминаний, но каждое из них заслуживает внимания. Выписываем, пользуясь алфавитным указателем: в записной книжке 1926 года встречаем адрес Кузмина (1, 70), 17 ноября этого же года — запись о визите к нему. В обширной книжке конца 1926 — начала 1927 года читаем: «Странно, что со мной делается. По мойму Кузмин и Юркун ничего не понимают. Их похвала Введенс.» (1, 129). В той же книжке переписаны два стихотворения, при жизни Кузмина не печатавшиеся (1, 159), с некоторыми разночтениями. В начале августа 1927 года Хармс слушает чтение цикла «Форель разбивает лед» и кратко конспектирует свои впечатления, по большей части сугубо положительные (1, 179–180)[967]. В записной книжке 1929-го и января 1930 года появляется характерная запись: «Коля, мне роман не очень нравится. Что-то от Кузмина и Ко» (1, 346).

Прибавим еще записи, так или иначе связанные с Ю. И. Юркуном, постоянным спутником Кузмина. Вероятно, следует согласиться с В. Н. Сажиным, когда он считает довольно длинную запись, начинающуюся словами: «Ю. И. Ю. От этой вещи клопами пахнет» (1, 72–73), фиксацией впечатлений от знаменитого пропавшего романа Юркуна «Туманный город», который он часто читал знакомым. Наоборот, впечатления Юркуна от чтения Введенского записаны в марте 1927 года (1, 141). Наконец, вблизи от этой записи зафиксированы некоторые фразы из коллекции, которую Юркун собирал (1, 143).

Даже по этим записям пунктирная канва взаимоотношений вырисовывается: взаимный интерес, потом обида на то, что Кузмину и Юркуну больше нравятся произведения Введенского, при общем одобрительном отношении к творчеству как того, так и другого, а уже к началу 1930-х годов — разочарование. Однако в эту канву следует добавить и еще одну запись, не расшифрованную комментатором. Она зачеркнута, но тем не менее вполне поддается истолкованию.

       Переселенцы.

Увеселение на мосту

Дождливою овцой княжна
чем Петрушка не (1 нрзб.)
Бенуа уехал жаль
голопузая Эллада
и другой нам и не надо
_______________
три Марии
_______________
Что отвалил камень гроба
(3 нрзб.)
_______________
Деревня.
Объявится Иван Третий. Велят двуперсьем креститься
годовалым детям.
Ку ку курица
видно у матери груди.
Ковши на серебреном блюде.
Ты росея росея тёща.

(1, 110)

«Переселенцы» — название стихотворения Кузмина, написанного в апреле 1926 года, а «Три Марии» — майское стихотворение, известное нам лишь по черновому автографу без окончания. Поскольку оно опубликовано в довольно редком издании и не очень качественно, приведем тот текст, который нам известен:

                     ТРИ МАРИИ

Что ищете живого с мертвыми, три Марии?

Что медлите сердцами черствыми, три Марии?
Стояли плача у подножия три Марии,
Омыли миром тело Божие три Марии.
[В провинции декурион виднее,]
Чем в Риме — там ведь ими пруд пруди.
Для матушки и для друзей красавец,
И двадцать лет, и рус, и сероглаз,
А пользы что? проклятая дыра! —
[Не разберешь: плуты иль колдуны.]
Стой, как дурак, у мертвеца на страже,
Жидочков да бабенок отгоняй.
Зевота что-то нынче одолела.
Вина. А Лидия, наверно, уж невеста…
Смешной зверек… Эй, слушай, час шестой…

Звезда падет, звезда взойдет,

Пойми, пойми, пойми.
И свет, и гром, и лед идет,
Пойми, пойми, пойми!

Кто отвалит камень гроба:

Ваши руки так слабы.
Двое юношей, и оба
Словно пламени столбы.
Янкель, Янкель, ты ли это?
Отчего ты все молчишь
И без всякого ответа
На покойника глядишь?
Сельской славой ал шиповник.
Магдалина, подымись,
Переряженный садовник
Золотится шляпой ввысь.
Птицы, трубы, громы, воды,
Заикаясь и спеша…

Май 1926[968]