Вокруг Солнца

Это случилось под утро, в три часа сорок минут, по хронометру Фаренгейта. Гонтран, по обыкновению, вооружился подзорной трубой, но едва он успел приставить глаз к ее окуляру, как отпрыгнул назад и сделал такой пируэт, которому позавидовала бы любая балерина.

– Что с вами? – спросил его изумленный Фаренгейт.

– Вулкан!

– Не может быть!

Гонтран молча схватил американца за руку и заставил его взглянуть в трубу. Фаренгейт посмотрел, и через секунду зычный голос его заставил меркурианских птиц, гнездившихся поблизости, в испуге взлететь на воздух.

– Браво, Фламмарион! Ура, Уатсон и Свифт! Браво, Вулкан!..

Делая саженные прыжки, американец бросился к шару, в котором мирно беседовали Михаил Васильевич, его дочь и Сломка, и влетел туда, как бомба.

– Что такое? – испугались собеседники, вскакивая со своих мест.

– Вулкан открыт. Мистер Фламмарион открыл его.

Не слушая более ничего, старый ученый кинулся к тому месту, где им была устроена импровизированная обсерватория.

– Вулкан!.. Где Вулкан? – на ходу крикнул он, стоявшему у трубы Гонтрану.

Тот молча указал пальцем на окуляр, к которому профессор прильнул с нетерпением.

Сломка, Фаренгейт, Елена и сам Гонтран окружили его, с нетерпением ожидая, что скажет старый ученый. Несколько минут прошло в глубоком молчании.

Наконец Михаил Васильевич повернулся к своим спутникам. На лице его было написано глубочайшее изумление.

– Да, – проговорил он, – я вижу какое-то тело, которого раньше не видал. Оно находится недалеко от Веги, по тому направлению, где расположено созвездие Орла.

– Что же, это Вулкан? – в один голос спросили все. Старый ученый пожал плечами.

– Не знаю, может быть.

С этими словами он снова углубился в наблюдение за небесным телом. Его спутники подождали несколько минут, но затем, видя, что от профессора более ничего не добьешься, сочли за лучшее отправиться к шару и здесь поужинать.

Солнце уже высоко стояло на небе, и его лучи успели накалить почву, когда Гонтран и Фаренгейт, собиравшиеся улечься спать, увидели, наконец, Михаила Васильевича, подходившего к шару.

– Ну что? – воскликнули они.

Не отвечая на вопрос, старый ученый с торжествующим видом подошел к Фаренгейту и крепко потряс его руку, говоря:

– Примите мои извинения, сэр Джонатан. Вы выиграли пари, Уатсон и Свифт правы. Это – Вулкан!

Потом, повернувшись к Гонтрану, Михаил Васильевич порывисто обнял его.

– Ах, друг мой… Простите ли вы меня? – проговорил он взволнованным голосом.

К величайшей радости Елены, нарушенный мир был восстановлен.

Невзирая на адскую жару, профессор весь день не смыкая глаз, наблюдал загадочную планету. Что это был действительно Вулкан, в том ученый не сомневался; одно лишь смущало его, что новая планета не была ни шаровидной, ни эллипсовидной, а представляла собою цилиндро-коническое тело. Тщетно ломал он себе голову, стараясь объяснить эту странность, страницы астрономии не представляли ни одного подобного примера. Михаил Васильевич хотел посоветоваться с Фламмарионом, но, утомленный ночным бодрствованием, Гонтран крепко проспал весь день, равно как и все остальные спутники старого ученого.

К концу дня и сам Михаил Васильевич настолько утомился, что заснул, сидя в своей импровизированной обсерватории.

Ночь уже давно окутала мраком поверхность кометы, и дневной зной сменился относительной прохладой, когда Вячеслав Сломка, проснувшись раньше всех, вышел из шара. Первой мыслью его было взглянуть, что делается с новооткрытым Вулканом. С этою целью инженер отправился к обсерватории и осторожно, чтобы не разбудить крепко спавшего профессора, подошел к подзорной трубе.

– Да что это такое? – пробормотал он через несколько секунд. – Уж не грезится ли мне?

Инженер вынул носовой платок, протер стекла трубы и снова приставил глаз к окуляру.

– Нет, это верно. Вот так Вулкан, – прошептал он. – Пойти, разбудить Гонтрана…

По-прежнему осторожно Сломка проскользнул мимо спавшего старика, пробрался в шар, где покоился его приятель в сладких объятиях морфея, и потряс его.

– Кто это? – сонным голосом проговорил Фламмарион.

– Т-с-с… тише! Вставай скорее, важное дело!

Услышав по тону своего друга, что он не шутит, Фламмарион быстро встал и вышел из шара, где продолжал непробудным сном спать один Фаренгейт.

– Ну, что?.. Что за важное дело? – спросил он инженера.

– Твой Вулкан…

– Ну?

– Вовсе не планета.

– Но что же такое?

– Это вагон Шарпа!

– Не может быть! Ты шутишь, Вячеслав?

– Взгляни сам в трубу, если хочешь.

Принимая все меры предосторожности, Гонтран пробрался в обсерваторию и, взглянув через трубу, едва мог удержать крик удивления; да, инженер был совершенно прав. Вулкан, несомненно, представлял из себя цилиндро-коническое тело весьма небольших размеров, своей формой удивительно напоминавшее вагон-гранату.

Гонтран на цыпочках возвратился к своему приятелю.

– Ну, что? – смеясь, спросил тот.

– Твоя правда. Но что же нам делать теперь, Вячеслав? Что делать мне, когда Осипов проснется и узнает, в чем дело?

Инженер снова засмеялся.

– Что делать? Придется, брат, испытать участь той вороны в павлиньих перьях, о которой говорит Лафонтен.