Вокруг того света. История и география загробного мира

Загробный мир марийцев, хотя и находится полностью под землей, достаточно четко делится на две абсолютно разные природные зоны. Одна из них предназначена для грешников, под влиянием христиан в ней создали специальные места мучений: зловредные колдуны висят, подвешенные за язык; те, кто плевал людям в лицо, лижут раскаленные сковородки; особые злодеи кипят в смоляных котлах. Но муки эти не вечны: искупив грехи, душа отправляется в так называемое «темное место», где ей без особых мук, но и без радостей предстоит отныне обитать. Впрочем, «темное место» можно искусственно освещать, но делают это не души, а их родственники, зажигая поминальные свечи.

Покойники, которые благодаря своей праведности (или взятке, или же шелковым качелям) сумели преодолеть коварную пропасть, попадают в рай. Рай этот хотя и находится под землей, но неплохо обустроен. По уверению С. К. Кузнецова, над ним «светит солнце, хотя и не столь яркое, как здесь на земле, но все-таки поддерживающее своим светом и теплом вялую органическую жизнь загробного мира, во всем по внешности схожую с настоящей. (…) Души предаются здесь совершенно земным занятиям, работам, ремеслам и даже удовольствиям. У них есть там свой скот, убыль в котором пополняется приношениями родных, есть своя оседлость, словом – полное хозяйство. Ранее умершие черемисы ласково встречают нового пришельца в загробный мир. Здесь заводятся новые знакомства, возникают новые связи: парни женятся, а девушки выходят замуж. Малолетки вырастают, делаясь взрослыми. Казалось бы – все идет в загробном мире по-земному, только другим, более размеренным и спокойным темпом; здесь, в светлом месте, нет ни ссор, ни зависти, ни драки, словом – мало разнообразия. Но душа должна оставаться здесь навеки: ей уже не предстоит обновления, или воскресения к новой жизни, и вот она, наслаждаясь этим несколько однообразным „блаженством“, хотя и живет в „полном удовольствии“, но частенько испытывает приступы сильной тоски по всему земному…»

Впрочем, добросердечный Киямат периодически дает душам «отпуск», обычно от вечерних до утренних сумерек, в это время они могут навещать родных и получать от них заупокойное угощение. Существует период массовой амнистии, когда на землю отпускают даже самых закоренелых грешников, – это, например, время от Страстной недели до Троицы. Интересно, что грешники, вместо того чтобы примерным поведением добиваться уменьшения срока, напротив, используют это время для разнообразных бесчинств: топчут посевы, воруют скот, провоцируют живых на семейные скандалы. Для того чтобы умилостивить покойников, живые выставляют для них угощение. Конечно, прежде всего поминают «своих» умерших, но не забывают и о безродных.

По сообщению Кузнецова, иногда – не чаще чем два-три раза в столетие – покойные совершают массовые набеги на какую-нибудь злополучную территорию, причиняя крупный материальный ущерб. Обычно это бывает делом рук организованной группы покойников, которые умерли очень давно, персональных жертв не получают, а общими удовлетворяться не хотят. Тогда для них устраиваются экстренные групповые поминки с богатым угощением, которое должно умилостивить бесчинствующих предков.

* * *

Иммиграция в загробное царство славян-язычников прекратилась вскоре после принятия на Руси христианства. Территории его, лежавшие достаточно далеко от «торных» дорог, вероятно, пришли в запустение, и сегодня восстановить их историю и географию представляется делом практически невозможным. Однако славяне, которые теперь, по принятии христианства, стали после смерти отправляться в рай или в ад, собираясь на «тот свет», во многом следовали обычаям своих предков-язычников, и это, вкупе с данными археологии, позволяет в какой-то мере реконструировать некоторые, прежде всего этнографические, черты их древнего загробного мира.

Судя по всему, славяне сохраняли в мире загробном примерно тот же уклад жизни, что и в мире земном. Они брали с собой еду, оружие, утварь, необходимые для повседневного быта. Вплоть до XIX века в некоторых русских деревнях сохранялся обычай укладывать вместе с покойником работу, которую он не успел завершить при жизни, например недоплетенный лапоть или недовязанный чулок.

В загробном мире существовал примерно тот же социальный уклад, что и в мире живых; в частности, практиковалось рабство. Византийский писатель и историк конца X века Лев Диакон писал, что славяне (которых он называет тавроскифами) «вплоть до нынешних времен никогда не сдаются врагам даже побежденные – когда нет уже надежды на спасение, они пронзают себе мечами внутренности и таким образом сами себя убивают. Они поступают так, основываясь на следующем убеждении: убитые в сражении неприятелем, считают они, становятся после смерти и отлучения души от тела рабами его в подземном мире. Страшась такого служения, гнушаясь служить своим убийцам, они сами причиняют себе смерть»[152].