Вокзал "Техас - Луизиана"

— Странно, где все? — прошептал Твен. И в этот момент чья-то рука опустилась ему на плечо.

— А кто тебе нужен? — за спиной раздался хриплый голос.

Твен подскочил как ужаленный и резко вскрикнул. Обернувшись, он увидел старика, который медленно пережёвывал свои губы.

— Мне… мммне? Я ищу, где бы переночевать.

Старик засмеялся. Но то, как он это делал, вряд ли можно назвать смехом. Скорее, он издавал звуки, напоминающие фырканье, и никак не мог  остановиться.

— Как смешно ты заикаешься от страха, — и он снова загоготал.

— Что ты смеёшься, старый дед? Прекрати сейчас же! — злобно крикнул Твен.

Старик перестал смеяться и внимательно глянул на мальчишку.

— Ладно, пошли в дом, ночь наступает. Я не хочу, чтобы ты замёрз тут под моими окнами. Собирать детские трупы с утра мне совершенно не хочется.

Твен открыл было рот, но передумал пререкаться с дедом. Ему нужно было пережить эту ночь, а утром он встанет пораньше и убежит отсюда подальше.

Войдя в дом, мальчик увидел небольшое помещение, разделённое на две комнаты. В одной была гостиная и одновременно спальня. У стены находилась кровать, огороженная ширмой. Посередине комнаты стоял стол с двумя стульями. У противоположной стены — старый диван, рядом, прижавшись вплотную, расположилось кресло. На стене висела красивая картина. На ней были изображены два мальчика, которые смотрелись в зеркало. Один был одет как богатый принц, второй — в старые бедные лохмотья. Но они стояли рядом и улыбались.

Глядя на эту картину, Твен вспомнил о брате, и глаза вдруг резко наполнились слезами. Он захотел вернуться к Марку, обнять его и пожалеть. Зачем он оставил его? Твен повернулся к двери, чтобы побежать домой, подальше от этого странного места, но в этот момент из кухни вышел старик. Он подошёл к Твену вплотную.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Твен Браун.

— А ты уверен в этом?

— Хм… да, а что? — испуганно прошептал он.

— Ну ладно, ладно, ничего. Ты, наверное, проголодался. Пойдём, я тебя накормлю, а ты расскажешь мне, что здесь делаешь и почему сейчас находишься не дома с родителями.

— Мама и папа умерли. Мы с братом живём у приёмных родителей.

— Понятно... понятно, почему тогда твоя фамилия Браун, — старик громко и нервно начал кашлять так, что его старое тело сотрясалось. Он всё никак не мог остановиться. Твен даже подумал, что от этого кашля дед сейчас упадёт со стула и больше никогда не поднимется.

Но вдруг старик резко смолк, как будто и не кашлял вовсе. Выпрямился и взял в руки стакан водки.

— За тебя, малыш, и твоих родителей! — он выплеснул жгучую жидкость себе в горло и даже не поморщился.

— Вот это да! — удивлённо воскликнул Твен. — Как это вы так делаете и не морщитесь совсем? Она же горькая и вонючая.

— Хм… когда столько лет пьёшь её, сколько я пью, она становится не горькой, а сахарной. Хочешь попробовать? — и старик протянул полный стакан водки мальчику.

Твен смотрел на прозрачный стакан с алкоголем и мысленно представлял, что это вода. Пускай он никогда ее не пробовал, но часто видел, как Уилл морщился, заливая водку себе в глотку.

— Не трусь, ты же мужик. Главный совет — носом её не вдыхай. Берёшь стакан, резко выливаешь в горло и, не думая ни о чём, глотаешь. Вот и вся наука, — старик снова загоготал.

Твен не любил, когда над ним смеялись, от этого ему становилось плохо. Так тяжело, что начинали ныть свежие ссадины и порезы, нанесённые дядей Уиллом. Ведь именно он, прежде чем взять плётку, смеялся и издевался над братьями.

Схватив стакан, опрокинул в себя всё содержимое. Горькая жидкость очутилась во рту и обожгла горло. Затем быстро потекла вниз, вызывая рвотный рефлекс. Резкая боль пронзила висок, как только алкоголь попал в желудок и пошёл гулять по крови.

Что было дальше, он помнил смутно, так как мутная пелена накрыла его с головой. Вот он уже в горизонтальном положении, а старик носится вокруг, приводя его в сознание. А затем он оказался на улице, лицом вниз, потому что его страшно рвёт, а спазмы в желудке никак не заканчиваются. От этой боли Твен кричит и плачет. Он просит деда остановить головокружение и рвоту. Такое ощущение, что он изрыгает унижения, которые терпел от Уилла. Потом, кажется, его принесли на руках в дом и положили на кровать.

Ночью Твен звал маму и просил забрать к себе. Он просыпался от собственных криков и плакал, но мама не приходила. Вместо матери вокруг него суетился старик с водой и ведром, явно переживая за мальчишку.

Когда Твен проснулся спустя сутки, как потом рассказал старик, то сначала не понял, где находится и как здесь оказался. Оглядевшись по сторонам, узнал дом старика, с которым пил водку. Голова ещё немного болела. Да, он почувствовал бы себя трусом, если бы отказался пить её. Желудок заурчал, напоминая Твену, что нужно что-то в него закинуть. Он попытался встать и узнать, где находится дед, так как нужно было уходить. Хотя он не знал, куда идти, да и желания особо не было.