Волчата

Душко долго искал лесника Михайло, чтобы посоветоваться с ним, но, так и не найдя его, принял решение сам. Подумал о том, что Боса ходит в школу, а Остоя и Митко пойдут в военное училище, и решил все-таки пойти в детский дом. Он собрал свои немудреные пожитки. Винтовку, пистолет и патроны надежно спрятал в овраге. Нарвал майских цветов, положил их на могилы своих близких. На развалинах родного дома тоже оставил букет цветов. «Для мамы, если вернется…»

В детском доме собрались сотни сирот. Не по вкусу пришлось Душко большое здание, неприятно пахнущее дезинфекцией. Больше всего его угнетало то, что весь этот дом с огромным садом окружен колючей проволокой. Это напомнило ему о страшных днях, проведенных в концлагере в Яске. В детском доме он встретил Ванко и некоторых ребят из его ватаги.

В гимнастическом зале им велели раздеться догола. Одежду их пропарили в котлах. Затем ребят отправили мыться в душ с холодной водой, а потом к медсестре. После осмотра их развели по комнатам. Спали они на двухъярусных койках. Пища была скудная, и Душко ел мало, хотя и был голоден. Потом всех ребят переписали: фамилия, откуда родом, кто родители…

Каждый день Душко жалел, что ушел с Козары в детский дом. Он никак не мог привыкнуть к строгому распорядку. Новых знакомств парень не заводил, хотя многие осиротевшие за войну ребята, как и он, искали товарища, на которого можно было бы опереться в этом новом для них мире.

Он тосковал о родной Совиной горе, поднимавшейся до самого неба, одетой в свежую зелень, наполненную пением птиц, криками животных, шумом водопадов и ручьев. Это был его потерянный рай.

Душко тянуло в родные места, его манили невспаханная земля, дух весны, запах цветущих лип и каштанов…

А однажды произошел случай, который натолкнул его на мысль о побеге.

Каждый день в детский дом на грузовике привозили хлеб. Запах свежего хлеба дразнил голодных мальчишек. Но от хлеба их отделяла железная решетка. Тогда один из подростков придумал — срезал длинную палку и заострил ее на конце. На нее-то он и накалывал небольшие хлебцы, которые можно было протащить сквозь крупные ячейки решетки. Ванко, которому удалось таким образом достать буханочку, отломил другу половину, и Душко с наслаждением съел хлеб.

После обеда директор детского дома построил ребят. Красный от возмущения, он принялся отчитывать ребят за то, что они крадут хлеб у государства, которое о них заботится, и потребовал, чтобы виновные тут же сознались.

Но все упрямо молчали. Никому и в голову не приходило сознаваться. За войну ребята привыкли к тому, что надо молчать, когда кто-то требует от них какого бы то ни было признания. Они стояли и молча слушали директора.

— Товарищ директор, я видел, кто ел хлеб, — вдруг сказал один из самых маленьких и показал пальцем на Душко.

— Молодец! Как тебя зовут? Я запомню тебя. — И директор погладил паренька по стриженой голове. Душко же он вывел из строя и крикнул: — Ты воровал хлеб?! Признавайся!..

— Нет, — коротко буркнул Душко.

— Ты же его ел! Или этот паренек соврал?

— Ел, но я не крал.

— А где же ты его достал?

— Кто-то дал мне кусок, а кто — не помню.

Директор усмехнулся, и лицо его побагровело:

— Ну, ничего, ты мне все равно покажешь его!

— Не покажу, не знаю.

— Вспомнишь!

Он схватил Душко за ухо. Ребята, участвовавшие в краже хлеба, со страхом смотрели на Душко: выдаст он их или нет, но по упрямым глазам товарища поняли, что такой не выдаст.

— Еще раз тебя спрашиваю, кто дал тебе хлеб?!

Душко исподлобья посмотрел на директора.

— Знаю, но не скажу! — зло ответил он.

Взбешенный директор поставил его перед строем, чтобы все видели, и пригрозил:

— Мы запрем тебя на чердаке. Будешь сидеть там до тех пор, пока не вспомнишь, кто воровал хлеб. А если не признаешься, значит, украл ты…

Душко отвели на чердак и посадили под замок.

— Не крал я! Зачем невиновного запираете? — кричал Душко.

Но на его крик никто не обращал внимания. Его заперли в темном чердачном помещении, и он сразу вспомнил, как его запирали в Яске…

Под вечер Душко принесли кружку воды и немного еды. Он примирился с судьбой. Устроился у чердачного окна, завернулся в одеяло. Вот тут-то он и решил, что, как только его выпустят, обязательно убежит отсюда.

Ночью на чердаке появились крысы. Нахальные и голодные, они бегали вокруг него. Он свернулся в клубок и натянул одеяло на голову.

Трое суток просидел Душко взаперти, на хлебе и воде. Все это время он думал о Козаре и о своем побеге из детского дома.

«Разве мой дедушка за это боролся? Разве за это погибли мой отец, братья Илия и Боро, сестра Вука, мама?» Он нашел на полу толстое полено и принялся колотить им в дверь. Бил с такой силой, что внизу от стен стала отваливаться штукатурка.

На шум прибежал дежурный, попытался успокоить парня. Потом появился и директор.

Душко никак не реагировал на уговоры и кричал:

— Так нас усташи запирали, которые хотели, чтобы мы с ума сошли!..

Директор перепугался. А парень, продолжая стучать поленом, кричал:

— Я не воровал! За что вы меня мучаете?..