Волчье кладбище

Треверс, преподаватель латыни, занимал стол в дальнем левом углу, находясь, таким образом, дальше всех от камина. Да к тому же рядом была дверь с расположенной за ней кладовой. В общем, непочётно как-то. Я пересёк комнату по диагонали, прочертив по жёсткому ковру со стёршимся узором стремительную прямую, как будто я с дыней по игровому полю драл, и принялся шерстить по ящикам. Уму непостижимо, сколько бумаги на латынь переводится. Найти наши утренние сочинения оказалось проблематично.

Обшарив ящики, я принялся за небольшой шкафчик позади стола, оказавшийся до треска нафаршированным Теренцием, Аристофаном, Эсхилом, Менандром и ещё десятком римских динозавров, которыми два семестра неуклонно мучили наши британские головы. Что британцы любят, так это истязать чужой моралью свой же народ, при этом чувствуя национальное превосходство над теми же римлянами.

Мои старания были вознаграждены, когда на одной из полок замаячила стопка листов, придавленная прессом. Я отставил утяжелитель в сторону и принялся отсчитывать уголки с фамилиями в поисках своего порочного опуса. Как только я наткнулся на своё имя, мои локаторы в виде мурашек на плечах и спине подняли тревогу – из коридора послышались голоса. Я вырвал из кипы сочинений своё, поспешил закрыть шкафчик и не придумал ничего умнее, как скомкать бумагу и, отворив окно, отправить её в клумбу. Голоса придвигались, становились громче и яснее обретали знакомые тона. Дарт с Поттегрю. Чёрт бы их побрал! Дарт меня линчует скоро.

Прятаться было откровенно негде. Окно заело, протиснуться в открывшуюся щель у меня бы не вышло. За диваны, традиционно обращённые к камину, Дарт без труда мог заглянуть. Со столами та же проблема. Я дёрнулся к чулану. Ручка не поддавалась, а ключа нигде не наблюдалось.

Что хорошего я почерпнул от жизни с Адамом, так это познание некоторых ругательств на норвежском, умение играть в триктрак и делать отмычку из проволоки. Последняя вряд ли бы здесь отыскалась, и я схватил со стола мистера Треверса его запасные очки, которые успел приметить. Дужки у этих очков плоские, из тонкого металла, что мне и надо. Этот трюк был продемонстрирован Адамом ещё у деда на Шетландских островах. Правда, свои из пластика он тогда сломал, да и дужка была слишком широка для замочного цилиндра, но принцип я помню. Главное – не поддаваться панике, чтоб в руках дрожь не образовалась.

Я наступил на дужку ботинком и с силой оторвал от неё часть, оставив, таким образом, крохотный крючок на конце, который уверенно просунул в замочную скважину. Нужно было поднять штифты и умудриться повернуть цилиндр. Дарт с Поттегрю уже у двери стояли, о чём-то напряжённо споря. Ещё секунда – и меня обнаружат. Ничего у меня не выходило. Я схватил очки и отломал вторую дужку. Проделал с ней ту же операцию, что и с первой. Теперь просунул обе в замок. Одной дужкой попытался приподнять штифты, а другой повернуть цилиндр. Звук долгожданного щелчка прошёлся бальзамом по измученной душе.

Вошедшие Дарт и Поттегрю в своих горячих распрях даже не заметили остолопа в дальнем углу. Я неслышно отворил дверцу в тёмное помещение и протиснулся внутрь, мгновенно упёршись во что-то мягкое, но плотное, что забило собой чулан. Затем закрыл дверь. Без преувеличения, я был, как последний кусочек мозаики, кроме меня сюда ничего бы не влезло. Я втеснился в нечто необъятных размеров, напоминавшее огромный желудок, он словно поглотил меня со всех сторон, как если бы я падал с неба и свалился на верх чуть сдувшегося дирижабля.

Свыкнувшись с неудобным положением, я стал слушать.

– Святой Аугуст просто так не отстанет, – мрачно говорил Дарт. – Ещё и дело судебное начнёт, увидишь.

– Из-за такого пустяка?

Готов поспорить, старина Пот сейчас свою репу чесал, удивлённо вскинув идеально выщипанные брови.

– Найди его, Поттегрю. Пока его не нашёл кто-то другой.

– Где же я его найду?

Вопрос Поттегрю растворился в молчании. Я напрягся. Захотелось чихнуть. Это нечто, что держало мои плечи и ноги, пахло многовековой поездной затхлостью. От Гарри так в его самые застойные времена не разило. Я сжал нос пятернёй, молясь, чтобы те двое поскорее пропали.

– Не помню, чтобы я окно оставлял открытым.

Раздались знакомые стремительные шаги в мою сторону. Я сдавил нос крепче. Поступь оборвалась прямо под дверью – я всё это время держал мёртвой хваткой дверную ручку.

– Не знаю, где искать, Дарт. По-моему, мы занимаемся глупостями, – сказал Поттегрю, раздосадованный данным ему поручением.

Послышался звук запираемого окна.

– Что ты скажешь, когда мы лишимся крыши над головой, Поттегрю? И только потому, что не нашли это отрепье.

Вздох Поттегрю. От щекотки в носу я готов был разорваться, снеся к чертям эту самую крышу над нашими головами. Ещё минуту Дарт топтался на месте, концентрируя свои мрачные мысли в паре футов от меня.

– Проверим ещё раз павильон, – сказал Дарт, устремившись к выходу.

– Да поможет мне всевышний! – драматично взмолился Поттегрю.

Хлопнула дверь.