Волчье логово

И все же, Жиля не оставляли смутные надежды на лучшее. Да, благородство рода и дворянское происхождение значат много. Но разве мало значит настоящая, искренняя любовь, которую не пугают препятствия и невзгоды, которая способна хранить верность и ждать счастливого часа, которая жаждет дать защиту и спасти от горьких несчастий мира добрую и невинную душу?

XII. Старый воин

Благородный дворянин

Сам не пишет, помня чин:

Челядь есть на то простая,

А рука его честная

Знает только меч один.

Виктор Гюго «Турнир короля Иоанна»

Товарищи! Сплеча рубите мавров,

Чтоб песнь о нас позорную сложить

Не мог никто. Всевышний не за мавров.

Ведь наше дело правое – святое, -

Худой пример я не подам друзья!

«Песнь о Роланде»

Так Сид, хотя он враг раздора,

Ворчит, с боязнью незнаком,

И лижет своего сеньора

Шершавым львиным языком.

Виктор Гюго «Романсеро Сид»

Мессир Анри де Сюрмон не имел ничего общего с теми богатыми и знатными сеньорами, которых окружает пышный двор и толпа угодливых вассалов, которые одеваются в роскошные одежды из бархата и атласа, и выступают в поход, осененные тучей ярких, трепещущих на ветру, штандартов.

Он был всего лишь простым, бедным и скромным деревенским дворянином. Род его никогда не блистал ни богатством, ни знатностью, ни древностью. Зато отличался другими ценными добродетелями: храбростью и отвагой в военных походах, благочестием и верной службой своим благородным сюзеренам.

Предки мессира Анри веками приносили оммаж сеньорам из графского дома Леруа. В конце концов, служба этому богатому и могущественному роду превратилась в освященную временем традицию, которую очень почитал и сам сеньор де Сюрмон.

Он без долгих размышлений принес тесный оммаж сначала отцу Гильома де Леруа, а потом и ему самому, глубоко почитал своего господина и служил ему с большим рвением и усердием. Мессир Анри питал огромную благодарность к роду графа де Леруа за те милости, которыми были осыпаны его предки. Ведь когда-то они были простыми, безземельными рыцарями, не имевшими иного достояния, кроме блестящих шпор, тяжелого меча и незапятнанной чести… Именно сеньоры из рода Леруа впервые наделили этих доблестных воинов землей за добрую службу.

Можно подумать, что вся жизнь мессира Анри была замкнута в пределах двора его старого замка, да владений его сюзерена. Но это было вовсе не так. Молодость старого и почтенного воина была полна доблестных, удивительных деяний и великих приключений!

Много лет назад, побуждаемые пламенным и благочестивым порывом, мессир Анри, мессир Жан де Сойе и еще несколько благородных сеньоров из этих мест решили отправиться на священную войну с неверными.

К тому времени идея Крестового похода настолько исчерпала и опорочила себя, став игрушкой в руках разных политических сил, что никто больше не жаждал подвергаться жестоким опасностям и превратностям долгого пути, чтобы сразиться с сарацинами.

Лишь немногие безумные мечтатели или искатели опасных приключений отваживались еще отправиться на далекий и незнакомый, манящий и пугающий, великий Восток…

В числе таких людей и оказалась горстка бедных сеньоров из графства Эно, которые печалились о повсеместном упадке христианской веры и увядании рыцарских добродетелей. А может быть, кое-кому из них просто надоело сидеть в своих жалких и старых замках и смотреть, как большие черные пауки уныло плетут причудливые узоры своей густой паутины.

Так или иначе, храбрые сеньоры отправились в опасное, но заманчивое странствие. Ехать в Иерусалим, чтобы освободить от рук поганых язычников Гроб Господень, показалось им слишком тяжелой и неосуществимой миссией. И они решили отправиться в Испанию, где, по слухам, местные государи все время воевали с ужасным и необузданным королем Гранады.

Погрузив свое легкое снаряжение на корабль в порту Эклюз, они доплыли до Валенсии Великой и оказались в удивительной, незнакомой и дивной стране, ни языка, ни обычаев которой они совершенно не знали.

Однако, довольно скоро рыцари из Эно нашли общий язык со своими испанскими собратьями, так как правила приличия и рыцарской чести были повсюду одинаковы, и стали воевать под их пестрыми знаменами.