Волчье Семя

– Их либе дих, Гансик! Нимм мих!* – на его родном языке, так правильно.

Приподнять бедра, помогая ему спустить брюки. За шею! Не ухватиться, обнять! Нежнее, девочка, нежнее! Откинуться назад, увлекая мужчину за собой. Теперь руки за голову, выпятить грудь, пусть хватается, лишь бы больше ничего не видел. Правой рукой за шею, потянуться губами…

Стальная шпилька вошла в ухо, не встретив ни малейшего сопротивления. Сладострастный женский стон заглушил хрип умирающего.

Ядвига, пробормотав: «Козел вонючий», сбросила с себя обмякшее тело, натянула штаны и, даже не пытаясь привести в порядок рубашку, скользнула ко входу в шатер с ножом покойного в руках.

Часовой, естественно, подслушивал. Хорошо, хоть не подсматривал, хватило у Ганса авторитета. А вот ума часовому не хватило, и воинских умений тоже. Очень уж у подслушивающих поза хороша для удара в горло. Как Коготь говорил? «Штымп* тебя и заметить не должен успеть»? Не заметил. Струя крови оросила полог, лишь чуть-чуть запачкав рукав куртки. Как всё, оказывается, просто. Взяла и убила двоих. И еще убьет. В человеческое тело сталь входит куда легче, чем в набитый травой манекен!

Только ноги ватные… И тошнит… Ядвига медленно осела на землю, с ужасом осознавая, что ослабевшая шея не может удержать голову, ставшую такой пустой и легкой. И руки дрожат. А по щекам текут слезы… Никуда не хочется идти. Только сидеть и плакать, плакать, плакать… Горький комок поднялся из глубины, и девушку вывернуло наизнанку, еле успела податься вперед… Рвало долго, сначала съеденной похлебкой, потом какой-то водой, желчью, а под конец на сухую, только рвущие внутренности позывы и никакого выхода… И текущие из глаз слезы…

Ядвига подняла дрожащую руку и что было силы хлестнула себя по лицу. Собраться! Ну убила, и что?! Не первого же! Только сегодня троих срубила! Какая разница, мечом на скаку или ножом по горлу. Коготь всех так режет! А Медвежонок вообще к восьми годам нечистую дюжину трупов за спиной имел! Подумаешь, кровь струей! Нашла место для телячьих нежностей! Посреди лагеря врага, когда дорого каждое мгновение! Сейчас нужно оружие, конь и мотать отсюда к бабушке Нечистого! А лучше, в направлении родного маетка, навстречу погоне, которая неминуемо бросится за похитителями. Уже скачет!.. Встать!

Тело послушалось. Слабость прошла. Только сознание раздвоилось. Где-то внутри головы вельможная паненка Ядвига Качиньская отстраненно наблюдала за действиями хортицкой отроковицы Ядзи Занозы, прекрасно знавшей, что надо делать. Подошла к трупу Ганса. Подобрала флягу, понюхала. Скривившись, прополоскала рот. От противного вкуса чуть не вырвало снова. Удержалась, но пить не решилась. Сняла кошель, заглянула внутрь. Ого! Золото. И немало. Не прост был мужик. Понятно, почему часовой не решился подглядывать! Оружие! То, что Ганс называл мечом, даже поднять проблема, а уж махать этой оглоблей… Метнулась к выходу. Вытащила меч охранника. Дерьмо, но хоть по размеру более-менее. Привела в порядок одежду, хватит светить грудью на всю степь! Погасила лампу. Пока глаза привыкали к отсутствию света, прислушалась. Уловив негромкое ржание, довольно кивнула и скользнула в нужную сторону. Обойдя сидящих у костерка охранников, подобралась к табуну. Негромко свистнула. Серко, умница, протолкался к хозяйке. Ядзи ухватилась за поводья и бесшумно повела коня в ночь… _________________ * Джета – кроатская посуда. Полумиска-полукотелок. * Никак великие кроатские воины втроем одной девки боятся? Сейчас я голыми руками всех на куски порву, да сожру вместо ужина! (кроат) * Я люблю тебя, Гансик! Возьми меня! (вент.) * Штымп – жертва (феня)

Глава 12

Медвежонок бежал спокойно и размеренно. Это три года назад он бы несся как на пожар, рвя жилы в попытке отыграть пару вдохов. В остроге подобную дурь быстро вышибают. Мало успеть на поле боя вовремя, надо еще прийти туда готовым к действию. А что толку от бойца, дышащего, словно загнанная лошадь, да и двигающегося не лучше? В том-то и дело, что никакого! Да и показываться отряду капитана Зигмунда в планы мальчика не входило. За Ядвигу-то они кого хочешь порвут, а как отнесутся к залетному велету – только их Господь знает. Ларги в Полении нечистью числятся.

До темноты даже обгонять погоню не стал. Капитан своё дело знал туго, отряд выжимал из коней всё что можно, но грамотно, регулярно меняя аллюры, чтобы не загнать животных. Даже передовой дозор выслал. А вот боковыми пренебрег, чтобы не тормозить отряд. По лесу кони быстро ходить не могут. Воспользовавшись этим, братья бежали в сотне-другой шагов от дороги, предоставив ягерам право читать следы и выбирать путь. Коготь чуть отставал, когда отряд переходил на галоп, но после очередной смены аллюра подтягивался.