Волчье Семя

– Немного времени выиграете на переговорах. А потом подброшу сюда отряд граничников. Чтобы мышь не проскочила.

– Вот только этого… – начал Мариуш, но был прерван грохотом сапог по лестнице, хлопком распахивающейся двери и радостным рычанием капитана ягеров:

– Ядвига, девочка! Живая, мать твою в гробу через коромысло двадцать семь раз в неестественных позах!

– Зиг! – в голосе Ридицы послышался лед.

– Прошу прощения, пани! Больше не повторится. Просто уж больно странная поездочка вышла! Пани Ядвига, как Вам это удалось?

– Сбежать? – девушка покраснела. – Нас кое-чему обучали в Хортице… По неполной программе… Для девушек…

– Кое-чему?! – с уважением присвистнул Фрай. – Три с половиной десятка трупов за одну ночь! Без посторонней помощи! Еще и срочное потрошение! Что же у них в полную программу входит?!

– Я убила только двоих, – пролепетала Ядвига. – И никого не потрошила… – голос девушки набрал силу, и в него вернулись ехидные нотки. – Умею, конечно, но совершенно не было времени…

– По полной программе обучали меня! – рявкнула Ридица. – Подробности!

Зигфрид пожал плечами:

– Всегда пожалуйста, вельможная пани. Гнали всю ночь – насколько по нашим дорогам можно гонять по ночам. Часа через полтора после рассвета (уже и не чаяли догнать) вышли на их лагерь. А там никого. Живых, имею в виду. Шатры, кони стреноженные, шмотки брошенные, а вдоль дороги мертвые с косами стоят. Натурально стоят! Кто к дереву приколот, кто на копье опирается. И поддельные кроатские косицы в зубах держат. Двенадцать жмуриков, как с куста. Один с Ядвигиной шпилькой в ухе, остальные ножами порезаны. И выстроились стрелкой, направление показывают. Возле десятника, вот его как раз и потрошили, вещички паненкины сложены аккуратно. И тишина… – Фрай сделал паузу и обвел собравшихся взглядом. – Я троих там оставил, прибраться, и по стрелке из покойничков рванул. Часа через три вылетели к завалу у дороги. Идеальное место для засады. А самой засады нету. Зато есть новая партия жмуриков. Штук двадцать с хвостиком. Стрелами побиты и на деревьях развешаны. Опять косицы в зубах и вдоль дороги. А следы конские в лес уходят. Я даже растерялся было, да Лягаш Серковы подковы разглядел… Там, кстати, тоже одного потрошили. Качественно так, с выдумкой. И морда больно знакомая…

– У кроата? – подозрительно спросил Хюбнер. Вельможный пан временно уступил место капитану наемников.

– Это не кроаты, – бросила Ядвига. – Ряженые.

– В точку! – согласно кивнул Зигмунд. – Барон фон Зессендорф. Редкостная гнида. Уж на что мы народ небрезгливый, но этой падле служить – себя не уважать! Очень хочется поговорить с тем, кто его резал.

В дверь постучали. Ядвига бросила взгляд на клепсидру и довольно кивнула:

– Сейчас поговорим. Эй, кого там Нечистый принес?

– Пани Ядвига, – донеслось из-за двери. – Вас там бандит какой-то спрашивает. Сердитый. Ой, нет, злой!

– Лютый, что ли? – усмехнулась паненка.

– Точно! Лютый!

– Сюда зови. Его нам и не хватает для полного счастья.

Лютый вошел в кабинет и поклонился. Низко, но не по-хлопски, до земли, нет. Степенно, с достоинством, заодно успев оценить обстановку. Два пана в креслах, бывалые бойцы, сразу понятно, с такими шутить не стоит. И креслица, хоть и комфортны, а не создадут сидящим сложностей, в любой момент можно в бой броситься. Такое же креслице у камина. В нем женщина, судя по всему, хозяйка маетка. Та еще пани, пожалуй, опаснее мужчин будет, несмотря на вполне различимый животик. Статуэтка на столе. Знакомы уже, пани Ядвига. Ходячая шкатулка с сюрпризами. Стенку неподалеку от двери подпирает здоровенный детина в ягерской одежке небесного цвета. Охрана? Ага, в ранге капитана! Нужна этой компании охрана, как же! Сами кого хочешь охранят. Или на кусочки порежут. По настроению.

– Здравия шановным!

– И тебе не кашлять, атаман, – отозвалась Ядвига. – Представлять кого надо, или сам всех знаешь?

– Вы слишком высокого обо мне мнения, вельможная пани. С Вашим гостем я незнаком.

Девчонка скорчила умильную рожицу:

– Ты меня разочаровал, Лютый! Это же пан Клевецкий! Из самого Ракова, – ехидства в последней фразе слышалось куда больше, чем почтения. Почтения, кстати, совсем не было. Одно ехидство. – Позвольте представить: Лютый. Командир отряда не самых худших лучников в этой части Полении. Зессендорф свидетель! Между прочим, Зиг, твои люди совсем мышей не ловят. Скоро любой карник из окрестных лесов будет знать нас всех в лицо и по имени!

– Положим, пан Лютый – не любой, – отозвался Мариуш. – Хотя и карник. И почему я не должен Вас повесить, атаман?

– Вот так сразу повесить? – усмехнулся разбойник. – А поговорить?

– А мы чем занимаемся?

А ведь казалось, Ридицу интересует исключительно огонь в камине. Хотя огня там – одно название, лето на дворе!

– Не смею спорить с прекрасной пани, – снова склонился в поклоне Лютый и обратился уже к Качиньскому. – Прежде чем очутиться на виселице, мне необходимо закончить все дела с пани Ядвигой.

– Тебе кто-то мешает? – спросила статуэтка. – Что интересного рассказал барон?