Волчье сердце

«Видение настаивает на том, что Вариан – избранный, – с немалой досадой подумал верховный друид. – Возможно, так оно и есть, но не видению же разбираться с его упрямством! Его нужно переубедить… или Альянсу, вопреки всем видениям, следует подыскать кого-то другого!»

На лице Малфуриона отразилась непреклонная решимость. Вариан Ринн к нему прислушается.

С этими мыслями он двинулся вдогонку за разгневанным штормградским королем.

Скорее всего, Малфурион чувствовал себя преданным, и Вариан не мог его в том упрекнуть, однако этот ночной эльф имел дерзость думать, будто сумеет убедить повелителя Штормграда изменить мнение! На руках короля Гилнеаса было немало крови – крови людей. Где был он, когда Лордерон во время Третьей Войны молил остальных о помощи? Верно, в этой войне Штормград напрямую не участвовал, однако поддерживал Альянс всеми силами. Вдобавок, в то время Штормград пережил великое множество потрясений… а он, Вариан, побывал в самом сердце большей их части. Сделавшись королем всего в восемнадцать, после подлого убийства отца, он пытался управлять восстановлением королевства, но после гибели жены стал жертвой политических козней и грязной волшбы леди Катраны Престор… на деле оказавшейся черным драконом, дочерью Смертокрыла. Когда же Вариан по приглашению леди Джайны отправился в Терамор, на совет, он был похищен, а после этого утратил память.

Нет, Вариан чувствовал: в неспособности Штормграда сделать для Альянса большее его упрекнуть нельзя. А вот Генн отказался откликнуться на призывы, и не раз, будучи самим собой и при всей полноте власти. Сначала выстроил эту треклятую стену, дабы отгородить Гилнеас, а после, во время Третьей Войны, не соизволил прислать подмогу хотя бы для виду! Эту последнюю обиду сочли чрезмерной даже некоторые из его собственных подданных, принявших вызов собственной волей и объединившихся в доблестную Гилнеасскую бригаду.

Удовлетворения сказанным Вариан не чувствовал, однако ничуть о своих словах не жалел. Генн Седогрив получил лишь то, что давным-давно заслужил.

– Завтра отплываем домой, – сообщил Вариан остальным, когда все они подошли к отведенному им жилищу.

– Отец…

– Не сейчас, Андуин.

С необычной для себя яростью принц взмахнул рукой, отгоняя прочь остальных. Караульные, назначенные охранять комнаты королевской семьи, замешкались, но Андуин испепелял их взглядом, пока не ушли и они. Взгляд этот всем им был прекрасно знаком. Именно так часто взирал на них отец… но сын – до этой минуты – ни разу.

Не обращая на поступок Андуина никакого внимания, Вариан вошел в их комнаты, схватил бутылку вина ночных эльфов, начатую перед самым советом, и надолго припал к горлышку.

– Эх, где же ты, Бролл? – пробормотал Вариан.

Он-то надеялся, что за крахом этого совета последует недолгая встреча с силачом-друидом, дравшимся о бок с ним в дни гладиаторства… Увы, Малфурион отослал Бролла из города с каким-то заданием – еще одна причина досадовать на хозяев.

– Отец…

– Андуин, я же сказал: не сейчас.

– Нет. Сейчас.

Удивительно, но голос Андуина, мальчишки, едва вошедшего в подростковые годы, звучал сдержанно, непреклонно… и при том был исполнен разочарования. Поставив бутылку, Вариан повернулся к нему.

– Я сделал то, что было необходимо. Вот станешь королем – сам это поймешь.

– Я понимаю, отец, что ты до сих пор живешь в прошлом. Живешь, и никак не можешь с ним расстаться. Люди меняются. Люди могут искупать свои ошибки. Ты же не дал Генну Седогриву ни единого шанса, и, сделав это, обвинил все его королевство в…

– Хватило им глупости следовать за ним, несмотря на все кровопролитие и ужасы, последовавшие за его решениями, так переживут под его властью и это.

– Отец, ты серьезно? Разве ты не понимаешь, что…

– Довольно!

Эта вспышка удивила самого Вариана не меньше, чем его сына. Андуин поник головой. Взгляд его исполнился безмерной печали.

Принц направился к своей комнате.

– Андуин…

– Доброй ночи, отец. Молюсь о том, чтобы однажды ты понял.

Не слишком-то понимая, что сын хотел этим сказать, Вариан снова принялся за вино, но затем, поразмыслив как следует, вышел наружу. За дверью, охваченные нетерпением, ждали стражники.

– Можно. Входите смело, – сказал он, махнув рукою на дверь. – А я ненадолго останусь здесь.

Стражники не стали спорить. На миг Вариан даже проникся сочувствием к ним – к людям, стремящимся выполнить долг, но то и дело прогоняемым подопечными. По возвращении в Штормград нужно будет их наградить.

– Вариан?

«О, ради всего святого, неужто меня никогда не оставят в покое?!»

Король повернулся к подошедшему Малфуриону.

– Я сказал свое слово там, на Церемонии Посвящения! Обсуждать больше нечего!

Ночной эльф поднял брови, удивленный этим неожиданным выплеском чувств.

– Обсудить, осмелюсь заметить, предстоит еще многое. Я знаю, отчего ты сказал то, что сказал. Да, ты имел на это полное право. Однако совет должен продолжаться, и я…

– Твой совет провалился с треском. Потерпел поражение, совсем как…

С этими словами Вариан отвел взгляд. Мысли его были обращены к воспоминаниям далекого прошлого, а вовсе не к вечерним событиям.