Волчье время. Германия и немцы: 1945–1955

Это была довольно странная армия: для немцев, стоявших на тротуарах или на обочине, необычным было все – расслабленные, вольготные позы, самоуверенный смех, небрежная манера курить. Хильдегард Кнеф пишет в своих воспоминаниях о широченных квадратных плечах американских солдат, об их узких, как коробки для сигар, поджарых задницах. Во всех описаниях очевидцев они выступают пышущими здоровьем и жизнерадостными, «наивными как дети». Это подчеркивание детской наивности и непосредственности объясняется, скорее всего, огромным облегчением, которое испытали запуганные пропагандой немцы, увидев совершенно иную картину. Любому добродушному дурачеству, к которому были склонны американцы, они радовались вдвойне. Особенно приятны были «добродушные улыбки» чернокожих солдат. Муштра и привычка к порядку, въевшиеся в душу каждого немецкого мужчины, были чужды американцам. Небрежно и величественно восседавшие на своих машинах, многим женщинам они казались этакими ручными божествами.

Маленьким мальчикам они навсегда запомнились победителями-триумфаторами, подростки же часто, как и их отцы, с неприязнью отмечали то магическое действие, которое янки оказывали на женщин. Мужчин в первую очередь поражали машины и прочая техника американцев, ставшая, согласно быстро вошедшей в моду легенде, единственной причиной немецкого поражения. Однако и они заметили определенную штатскую манеру в поведении американских солдат, с удивлением наблюдали, как подчиненный мог, например, не вставая с места, протянуть своему командиру какую-нибудь служебную бумагу, и убеждались, что войну можно выиграть и без постоянного щелканья каблуками перед начальством.

И в самом деле, многих поражал в американских военных прежде всего отказ от солдатской выправки. Их привычка сидеть развалившись, умение удобно устроиться в любых условиях воспринималась как универсальная форма стремления к домашнему уюту, которая кого-то отталкивала, а кого-то, наоборот, привлекала. То, что янки чувствовали себя в чужой стране как дома, многих сбивало с толку. Одни женщины видели в их небрежности наглость оккупанта, для других она была особенно притягательна. В мужчинах, которые чувствуют себя так свободно и непринужденно во вражеской стране, они предполагали какую-то особую, неизвестную им форму мужского обаяния и задушевности – мужественность без надрыва.[173]

Во многих воспоминаниях чуть ли не одними и теми же словами пишут о том, что женщины якобы «стояли в очереди» перед американскими казармами, чтобы предложить свои услуги за пару кусочков салями, жевательную резинку и сигареты. Это явное преувеличение, не заслуживающее доверия. Попытки завязать отношения с оккупантами были чреваты опасностями и унижениями. Однако то, что американцам не приходилось прилагать особых усилий, чтобы войти в контакт с немецкими женщинами, – это факт. Достаточно было лишь пренебречь запретом на «братания» и закрыть глаза на развешанные повсюду плакаты с предостережениями о венерических болезнях. Вскоре в обиход вошло выражение «Вероника Данкешён» (так называли немецких девушек), игра слов, связанная с аббревиатурой VD – venereal disease. Венерические болезни в условиях отсутствия необходимых медикаментов стали серьезной проблемой. Несмотря на опасность заражения, интенсивность половых контактов между немками и американцами зашкаливала. Уже летом 1945 года, как только американцы заняли свой сектор в Берлине, причитавшийся им по результатам Ялтинской конференции, пляж Ваннзее заполонили пары в военной форме и пестрых летних платьях, которые, раздевшись и оставшись в купальных костюмах, чтобы загорать и купаться, превратились в обычных отдыхающих, с той лишь разницей, что рядом с пляжными подстилками лежали карабины и автоматы. [174]

Из Западной Германии сообщалось о целых колоннах молодых женщин, заполнивших дороги к американским казармам, и даже о пещерах в лесах поблизости от мест расположения американских военных, в которых женщины устраивали себе временное жилье, чтобы быть рядом с солдатами. Американская военная полиция и немецкие полицейские то и дело устраивали облавы на этих женщин, чтобы принудительно проверить их на наличие венерических заболеваний. При этом с ними не церемонились: они подвергались оскорблениям, унижениям, а иногда и побоям.

Наряду с этими жесткими методами контроля применялись и другие, более гуманные. В управе берлинского района Целендорф в феврале 1947 года проверили первых 600 девушек, которые казались подходящими для общения с американскими солдатами. Комиссия из немецких учителей, врачей и чиновников придирчиво изучала их и, если они соответствовали требованиям, выдавала им «пропуск в общество», который открывал доступ в американские клубы. Затем список «благонадежных» женщин был передан на окончательное утверждение американцам.[175]