Волчье время

Маковое зелье явно было слишком слабым - Аггертейл так и не заснул. Он сидел, облокотившись на высокие подушки, и слушал - молча, с ничего не выражающим лицом, напоминающим безжизненную маску. Эта маска треснула только тогда, когда Кэлрин и Эстри стали исполнять последнюю балладу Кэлрина. Алвинн читал стихи с листа, но еще никогда не слышал, как "Обманувший смерть" звучит под музыку. Он вдруг подумал, что, возможно, это лучшая баллада Отта. Песня разделялась на три части - она начиналась с диалога Крикса с Эстри, умоляющей вернуть ей погибшего возлюбленного, потом представляла поединок между дан-Энриксом и Смертью, а потом, в финале, диалог между воскресшим Кэлрином и Эстри.

Слушая балладу, Алвинн вдруг почувствовал, что с ним творится что-то странное - совсем как в день, когда он ощутил, как Тайная магия приветствует дан-Энрикса. В груди у Алвинна сделалось горячо и тесно, ему стало больно и одновременно хорошо. У него запершило в горле. Алвинн спросил себя, что с ним творится, и внезапно вспомнил это ощущение. Такое иногда случалось с ним, когда он еще не встречался с Олваргом. Иногда - от какой-нибудь пронзительной мелодии, или когда он видел что-нибудь по-настоящему красивое - ну, например, пылающий над озером закат. Еще это случилось с ним в тот день, когда он понял, что влюбился. От изумления странное наваждение прошло - но Алвинн все равно никак не мог прийти в себя. Он незаметно приложил ладонь к груди и ощутил, что его сердце бьется чаще, чем обычно.

Он, Безликий, готов был заплакать от какой-то песни!..

Когда Аггертейл слушал, как Эстри из песни умоляет Крикса сделать невозможное, его лицо перекосилось. Он беззвучно шевельнул губами, словно собирался приказать им замолчать, но так и не сказал ни слова. Алвинн вдруг подумал, что взгляд Аггертейла больше не казался мертвым - в нем жила и билась боль. К концу баллады он закрыл лицо руками, опираясь исхудавшими локтями о колени. Отт и Эстри замолчали. Несколько секунд спустя тан поднял голову и посмотрел на них.

- Это правда? - спросил он, пристально глядя на обоих менестрелей.

- Да, - сказала Эстри. - Покажи ему...

Кэлрин задрал рубашку и продемонстрировал Атталу шрам, оставшийся от нападения. Во взгляде тана промелькнула светлая искра.

- Может ли лорд дан-Энрикс сделать что-нибудь подобное еще раз? - спросил он охрипшим голосом.

Эстри с Кэлрином переглянулись. Несомненно, они не были готовы к такой ситуации. Похоже, мысль о том, чтобы лишить Аттала только что родившейся надежды, пугала их так же сильно, как и перспектива дать какое-то несбыточное обещание. Алвинн был уверен, что в эту минуту они оба взвешивают, не случится ли Атталу обмануться в своих ожиданиях, и не окажется ли его разочарование еще страшнее, чем теперешнее горе?..

Алвинн рассудил, что ему следует вмешаться.

- Ты не понимаешь, Аггертейл, - сказал он, подбавив в тон насмешки - он надеялся, что это отвлечет Атала лучше, чем любые утешения. - Ты хочешь знать, сможет ли Крикс спасти от смерти одного-единственного человека, тогда как дан-Энрикс хочет уничтожить саму смерть. Олварг вступил в союз с Владыкой Ар-Шиннором, и империи не справиться без ваших кораблей. Помоги Криксу раз и навсегда покончить с Темными Истоками, и твой теперешний вопрос утратит всякий смысл.

Алвинн был готов к тому, что Аггертейл разозлится - вряд ли кто-нибудь еще когда-то позволял себе разговаривать с ним в подобном тоне. Но, к его большому удивлению, губы Аттала дрогнули, как будто он пытался улыбнуться.

- Ты, должно быть, тот Безликий, о котором говорится в книге Отта?.. - спросил он.

Алвинн помедлил и кивнул. Если уж Аггертейл догадался, кто он, то отрицать его догадку было глупо - слишком просто было бы изобличить его во лжи.

- Ну что ж. Я думаю, ты знаешь, о чем говоришь, - сказал Аттал. - Ты утверждаешь, что дан-Энрикс может уничтожить смерть. Это звучит бредово, но, может быть, не более бредово, чем беседовать с Безликим... или с человеком, который воскрес из мертвых. Я сделаю то, о чем вы просите.

* * *

В это утро Ирем задержался, появившись в ратуше перед самым началом заседания суда. Просторный зал, в котором раньше проходили собрания городского совета, как всегда, был полон зрителей. Многие люди, не найдя, где сесть, стояли вдоль стен и у дверей, но место Ирема - самый левый край скамьи в первом ряду - все еще пустовало. Формально Ирем не имел здесь никакого преимущества перед другими, но никому из посетителей не улыбалось ссориться с главой имперской гвардии. Несколько членов городского капитула, севших рядом, нервно потеснились, когда коадъютор подошел поближе, хотя места на скамье вполне хватило бы, чтобы усесться там втроем.

Лорд Ирем сбросил плащ и сел.