Волчье время

Крикс помнил, что увидел его впервые лет в двенадцать, когда только-только стал оруженосцем лорда Ирема и в первый раз сопровождал сеньора при обходе Адельстана. В тот раз Железный Стол не вызвал у него никаких чувств, кроме обычного мальчишеского любопытства. Он внимательно разглядывал начертанные на блестящей, темной металлической поверхности магические символы, а потом, улучив момент, когда Ирем смотрел в другую сторону, провел ладонью по холодной, гладкой и блестящей, словно зеркало, поверхности стола – за что мгновенно получил по руке от обернувшегося рыцаря. Наверное, поэтому он и решил, что странное, едва заметное покалывание в кончиках пальцев, только что касавшихся холодного железа, ему просто померещилось.

Когда он стал постарше и успел по-настоящему осознать назначение Железного Стола, он стал казаться Криксу исключительно зловещим. Когда он оказывался рядом с ним, ему казалось, что от металлической плиты тянуло холодом – впрочем, скорее всего, дело было в том, что в подземелье Адельстана, где стоял Железный Стол, и так было не жарко. В дни допросов комната должна была обогреваться с помощью переносных жаровен, но на памяти дан-Энрикса на Железном Столе никого не допрашивали – магов и так было мало, а уж ситуации, когда какой-то маг, нарушивший закон, попадал в руки правосудия, можно было пересчитать по пальцам. Тем не менее, ремни и цепи, предназначенные для того, чтобы удерживать арестанта, вызывали в Криксе чувство отвращения.

Однажды он заметил, что Железный стол всегда был абсолютно чистым, будто бы с его поверхности только что стерли пыль, хотя трудно было представить, чтобы кто-нибудь из слуг с подобным рвением ухаживал за вещью, которой никто не пользовался. Крикс спросил об этом Ирема и убедился, что Железный стол действительно никто не чистил и не протирал – к нему, как и к любым созданным Альдами вещам, просто не приставала грязь. Когда дан-Энрикс услышал об этом, ему показалось, что он падает с огромной высоты.

- А эти цепи? Их тоже сделали Альды?.. – спросил он, едва шевеля языком от стиснувшего сердце ужаса.

- Нет, конечно, что ты мелешь, - грубовато отмахнулся Ирем. – Их приделали уже потом. Его нашли в Подземном городе еще при Энриксе из Леда. Наши маги долго изучали Стол, но так и не смогли установить, зачем он нужен. Единственное, что не вызывало никаких сомнений – это то, что Стол блокирует любую магию того, кто к нему прикасается.

- Надо было оставить его там, где он стоял, - угрюмо сказал Крикс.

Ирем тогда просто пожал плечами, как всегда, когда показывал, что не намерен снисходить до спора, и что Крикс когда-нибудь перерастет свою категоричность точно так же, как свои пятнадцать лет.

Но дан-Энрикс точно знал, что, что бы там ни думал Ирем, в этот раз прав он, а вовсе не его блестящий сюзерен с его немалым опытом и острым, словно лезвие ножа, умом.

Вещь, созданную Альдами, нельзя было использовать подобным образом. Никакие прагматичные соображения не могли оправдать такого надругательства. В тот день, помимо отвращения, Железный стол пробудил в Криксе чувство тайной жалости.

Увы, сейчас он вызывал у него только страх.

- Хотите вина? – сочувственно спросил молодой маг – наверняка даже не маг, а подмастерье или кандидат, еще не завершивший обучение. Он уже был в допросной, когда стража привела дан-Энрикса сюда и расковала, сняв с него наручники. Крикс до сих пор не понимал, зачем понадобилось сковывать ему руки для того, чтобы спуститься на два лестничных пролета. Настоящая допросная располагалась тремя этажами выше, но, когда Железный Стол доставили из Адельстана, обнаружилось, что занести его куда-нибудь, кроме подвала, находившегося под фундаментом тюрьмы, совершенно невозможно – лестницы и коридоры верхних этажей были для него слишком узкими, даже если бы кому-то захотелось надрываться и тащить тяжелый Стол наверх (а Меченый подозревал, что эта мысль отнюдь не вызывала у его тюремщиков энтузиазма).

Так что проводить магический допрос предстояло в атмосфере, здорово напоминавшей его худшие кошмары про Кир-Рован. Меченый спросил себя, почему маги не хотели подождать хотя бы до утра. То есть, конечно, здесь, в подвале, дня и ночи не существовало, но сознание того, что дело происходит поздним вечером, добавляло происходящему какой-то дополнительной и совершенно лишней омерзительности.

Палачи Дарнторна тоже всегда приходили по ночам, и Меченый не мог отделаться от ощущения, что, когда дверь, через которую его ввели в этот подвал, снова откроется, он обязательно увидит тонкую улыбку Музыканта и тупую рожу Понса.

Подмастерье мага между тем сноровисто открыл бутыль вина.

- Выпейте, монсеньор. Вам станет легче.

- Паршиво выгляжу, да? – усмехнулся Крикс. Помедлив, юноша кивнул.

- Вы очень бледный. У вас даже губы посинели. Давайте я налью вам «Пурпурного сердца», монсеньор. Тем более, что меня, вообще-то, именно за этим сюда и послали. Подготовить помещение и проследить, чтобы вы тоже подготовились к допросу. Видите, тут все необходимое – вино, люцер, белобородка, лисья мята…