Волчье время

Меченый с трудом удержался от язвительного замечания, что накачивать его люцером и белобородкой следовало бы заранее, пока он находился в своей камере, а не в этом похожем на могильный склеп подвале, в нескольких шагах от матово блестевшего при свете факелов Железного стола. Но, с другой стороны, назначенные Трибуналом маги могли бы вообще не забивать себе голову самочувствием арестанта. И то, что они все-таки решили позаботиться об этом, пусть даже довольно неуклюже, все-таки заслуживало благодарности – хотя сейчас, когда его буквально выворачивало наизнанку от тоскливой обреченности и ужаса, мысль о какой-то благодарности своим мучителям вызывала яростный протест.

- Ну что ж… это очень любезно, - нехотя заметил Меченый, взяв у собеседника вместительную кружку, которую тот наполнил до краев. Кружка явно прибыла в тюрьму прямиком из ближайшего трактира, где в такие кружки наливали пиво, сидр или восхитительный, густой и темный, как смола, антарский эль. Поднеся ее к губам, дан-Энрикс вдруг почувствовал, что ему не хватает пышной пенной шапки. Это неожиданное и бесхитростное ощущение ослабило терзающее его чувство страха.

- Дело не в любезности, - очень серьезно отозвался его «виночерпий». – Они вас боятся.

Меченый приподнял брови.

- Почему?.. Железный стол блокирует любую магию.

- Теоретически – любую, - согласился юноша. – Но ведь до сих пор при помощи Железного стола допрашивали только Одаренных. И никто доподлинно не знает, сможет ли Железный стол обезопасить дознавателей от вас и вашей магии. А те, кто имел с вами дело в прошлый раз, успели здорово перепугать всех остальных. Я говорю вам – они до смерти боятся. Это точно.

«Потрясающе! Одни измученные, до смерти запуганные люди мучают другого до смерти напуганного и измученного человека – просто потому, что ни у кого из них нет выбора. Олварг был бы в восторге. Эта шутка совершенно в его вкусе» - саркастически подумал Крикс.

Пока он сосредоточенно и мрачно пил свое вино, молодой маг переминался с ноги на ногу, глядя на арестанта с непонятным выражением. Поняв, что парень не решится сам заговорить о том, что не дает ему покоя, Крикс опустил кружку.

- Что-нибудь еще?.. – поинтересовался он, стараясь, чтобы это прозвучало ободряюще, а не нетерпеливо – хотя в таком состоянии, в котором находился Меченый, присутствие любого человека действовало на его натянутые нервы, как скребущий по тарелке нож.

- Нет, ничего, - смешался тот. А потом, неожиданно решившись, выпалил – Я не знаю, важно для вас это или нет, но я хотел сказать, что я вам верю.

- В то, что я не убивал Килларо?

- Да, и в это тоже; но не только. Я хочу сказать, я верю, что вы говорили правду. И про Олварга, и… вообще про все. Не знаю, важно это или нет, но я…

- Да, - перебил дан-Энрикс, ощутив, как внутри медленно разливается тепло. И, хотя он опорожнил уже полкружки, на сей раз он был уверен, что вино тут совершенно ни при чем. – Да, это очень важно.

Собственный голос показался ему сдавленным и хриплым. Меченый уже не помнил, когда он в последний раз плакал от обиды, разочарования или от горя – кажется, это случилось с ним в далекой юности – но то, в чем ощущалась красота и сила Тайной магии, будь то звуки гаэтана, голоса в Поющем зале или описание какого-нибудь поразившего его поступка в книге или в песне, всегда могло взволновать его до слез. Даже сейчас, когда он чувствовал себя опустошенным и буквально выжженным усталостью и страхом, он ощутил отголосок этого волнения.

Подумать только – этот незнакомый, совершенно посторонний человек считает его Эвеллиром. Если ему вообще нужна была еще какая-то причина, чтобы сражаться до конца, то такая причина во плоти стояла перед ним.

- Спасибо, - сказал Крикс.

Пару секунд оба молчали, и торжественную тишину не нарушало ничего, кроме потрескивания нескольких факелов. Потом дан-Энрикс вспомнил, что в подвал должны вот-вот спуститься дознаватели, и тяжело вздохнул.

- Ладно, не будем терять времени. Давай сюда люцер.

При виде заходивших в подземелье магов Меченый почувствовал, что его губы раздвигает идиотская улыбка.

- Добрый вечер, господа! Вас что-то задержало? Я уже начинал беспокоиться, – веселые, развязные слова слетали с губ помимо его воли. Где-то в глубине души даже сейчас звучал настойчивый, серьезный голос, говоривший, что ему следует держать себя в руках и, прежде всего, прикусить язык, но смесь крепчайшего тарнийского вина, белобородки и люцера, растворенная в его крови, была сильнее этой мысли.

«Всеблагие Альды, как я пьян» - подумал Меченый той своей частью, которая сохраняла способность наблюдать происходящее со стороны.

- Здравствуйте, монсеньор, - вежливо отозвался главный дознаватель – седой, худощавый человек с внимательными, очень темными глазами. Потом он кивнул мальчишке, помогавшему ему готовиться к допросу.

- Молодец. Отличная работа.

Меченый взмахнул рукой – изящным, царственно-небрежным жестом, который он ни за что не повторил бы в трезвом виде.