Волчье время

За все время существования этого города в Мирном еще не случалось ничего хоть сколько-нибудь важного. Этот маленький приморский город полностью оправдывал свое название. В нем не было ни оружейных складов, ни казны, ни сильных укреплений, позволяющих использовать его, как опорный пункт для продвижения вглубь страны. Небольшая крепость на холме была рассчитана на то, чтобы уберечь жителей посёлка от пиратов, но едва ли подходила для защиты от серьёзного противника. Ирем не мог представить, зачем Олваргу понадобился этот тихий, сонный городок.

- Он сказал, что он даёт мне шанс. Я должен сдать Адель, но прежде всего отослать ему Ривален, или он отдаст всех пленных Темному Истоку и направит его силу против нас.

Ирем приподнял брови.

- Сдать ему Адель?.. – повторил он со злостью. – Если ваш брат считает, что достаточно взять в заложники несколько сотен человек, чтобы ставить такие ультиматумы, то он попросту спятил!

Валларикс страдальчески скривился.

– Он сказал – «я думаю, мне стоит показать тебе, как это будет – чтобы ты представил, что вас ждет». Надеюсь, что это был блеф, как при игре в пинтар. Но если он не лгал – тогда он в самом деле победил. Мы просто-напросто не сможем с ним сражаться.

Ирему внезапно вспомнилась та ночь, когда Меченый поддался его уговорам и отправился следить за Олваргом. Он словно наяву увидел эти пальцы, впившиеся в подлокотники кресла, и налившееся кровью, посиневшее лицо со вздувшимися жилами. Меченый никогда не говорил о том, что именно он тогда чувствовал, но, если бы лорд Ирем сомневался в том, что магия способна причинять людям страдания даже на расстоянии, вид Меченого мог развеять все его сомнения.

Бледность Валларикса, его застывший взгляд и дрожащие руки обрели совершенно новый смысл.

- Он... пытал вас? – содрогнувшись, спросил Ирем.

- Да – но не так, как ты, скорее всего, думаешь. Это больше похоже на безумие, чем на физическую боль. Мне начало казаться, будто все плохое, что случилось в моей жизни, произошло только по моей вине, что я принёс несчастье всем, кого я знаю. Моей дочери… дан-Энриксу... Элике, Амариллис, даже моей матери. У меня не осталось ни единой связной мысли – только голос, говоривший мне – «С первого дня собственной жизни ты приносишь смерть и горе всем, кого ты любишь».

Ирем открыл рот – и сразу же закрыл его. Он вспомнил свои разговоры с Меченым. Крикс всегда говорил, что даже Темному Истоку не под силу навязать кому-то совершенно чуждые для него мысли – в душе человека обязательно должна найтись какая-то опора для действия темной магии, хотя бы слабая искра тревоги, страха и вины, из которой магия сможет раздуть большой костер. А значит, где-то в глубине души Вальдер действительно должен был чувствовать что-то подобное.

- Ради Пресветлых Альдов, государь!.. – Ирем поймал себя на том, что смотрит на Вальдера с выражением, близким к ужасу. – Ладно еще дан-Энрикс... Думаю, что после этого проклятого суда мы все испытывали то же самое. Но Элика? И ваша мать?!

Валларикс медленно покачал головой.

- Все не так просто, Ирем. Разумеется, я знаю, что нельзя винить ребёнка в том, что кровь его родителей была несовместима с самого начала. Но существуют ощущения, которые не поддаются логике. Я всегда знал, что моя мать умерла после моего рождения. Но я не связывал два этих факта вместе, до тех пор, пока в какой-то день Интарикс не сказал мне – «Знаешь, почему у нас нет матери? Потому что ты убил ее». «Это неправда!» - сказал я. «Нет, это правда. Спроси кого хочешь – ты действительно её убил. Она лежала в спальне и кричала – час за часом, почти двое суток. Вся ее кровать была залита кровью. Я видел, как они сожгли матрас. Он был пропитан кровью весь, насквозь! Ты вылез из неё и разорвал ей внутренности – именно поэтому она и умерла». Я заплакал и убежал от него к своей няньке. Она рассказала все отцу. Он пришел в ярость и высек Тара. Думаю, что он тогда поддался злости и изрядно перегнул. Вечером Тар пришёл ко мне, стянул рубашку и показал мне следы. «На, полюбуйся, - сказал он. – А если хочешь, то беги к нему и пореви еще – пусть сделает это еще раз. Мне плевать».

- На месте вашего отца я бы, пожалуй, так и сделал, - мрачно сказал Ирем. Валларикс покачал головой.

- Ему было всего одиннадцать. Кто знает? Может, если бы отец поговорил с ним вместо того, чтобы его бить...