Волчьи игры

Все у детей Хелы не как у людей. Там, где шуриа без раздумий в ход пускают нож и яд, эти бродят вокруг да около. Там, где диллайн долго и терпеливо лепят, как пирог, многослойную интригу с отравленной начинкой, ролфи делают вид, будто все в порядке. Морайгово отродье осторожненько вынюхивает, чем можно поживиться, собирает по кусочку компрометирующие факты, тащит в логово все подряд, любую гадость, но при этом весело машет хвостом и терпеливо ждет, когда жертва промахнется, оступится и нарушит невидимую границу дозволенного. Конри слишком многих стал не устраивать, он чересчур больно кусается.

– Значит, мое дело – покончить не только с Новой Рилиндой, но и с Конри. Что ж... Не так уж и часто в жизни шуриа случаются сразу две такие приятные и взаимодополняющие цели. Ловить одного большого ролфи на маленьких шуриа. Ха!

Элир с подчеркнутым почтением перечитал свой паспорт, взвесил на ладони кошель.

– Спасибо за денежки. А на всякие непредвиденные расходы я сам добуду. По-нашенски, по-рилиндарски.

Кассы игорного дома с романтичным названием «Черный лебедь» манили господина Эрмида со страшной силой, словно свет маяка – заблудившийся корабль. Быть у ручья и не напиться? Не выщипнуть у гордой птицы перышко? Не стянуть из-под курочки яйцо? О, не требуйте от детей Сизой Луны таких нечеловеческих подвигов!

«Ох уж эти шурии! Бандитское племя, все до единого!» – умилилась эрна Хайнри, но вслух заметила ворчливо:

– На непредвиденные расходы тебе выдаст эрн Оринэйр! Ох, чую, зря мы с тобой связались... Если ты провалишься, то утянешь за собой всех. – «Под всеми я подразумеваю твою ролфийку, романтик ползучий, а не только нас!» – На языке судей военного трибунала то, что мы здесь затеяли, называется «мятеж». Понимаешь, нет? Так что сделай милость, если решишь утянуть кошелек у кого-нибудь из кармана, не попадайся. Иначе нас всех из-за тебя повесят!

– Я провалюсь? – неподдельно изумился Джэйфф. – Ты шутиш-ш-шь, женщина!

– Да ну? – ядовито усмехнулась Умфрэйд.

Намек эрны резидентши получился слишком прозрачным.

– Сцена в тюремном дворе была чистой воды случайностью. И вообще, я бы все равно ускользнул. Запомни, душа моя Умфрэйд, гады – не дохнут!

– Слова, верные, как золото! – Ролфийка рассмеялась так, что аж слезы вскипели на глазах. – Ладно! Попробую поверить. А! Чуть не забыла! Тебе же понадобится оружие. Ну-ка... где же она?

Пошарив в недрах стола, она торжественно вытащила потрескавшиеся от времени ножны с традиционным «змеиным» узором. Увы, кожа, как за ней ни ухаживай, все же не так долговечна, как сталь. Зато на узком лезвии настоящей рилиндарской ихинцы, несмотря на прошедшие века, не нашлось бы и пятнышка ржавчины. Слишком дорог был Умфрэйд этот зловещий трофей.

– Вот. Вещица, конечно, памятная, ну да ладно. Оружие не должно пылиться без дела. Владей!

Джэйфф галантно поцеловал ее ручку.

– Удружила так удружила. Спасибо тебе. Я твой должник, Умфрэйд.

– Будем считать, что это ты так пошутил. Сейчас черкну записку для Оринэйра, и отправишься в Индару вместе с курьером. Очень удобно будет. Или ты еще не готов?

– Всегда готов! – отчеканил бывший рилиндар.

Итэль Домелла дама-аннис Сар

– Ну и как поживает наша очаровательная пациентка?

Если бы не скрипнули дверные петли, то, пожалуй, Илуфэр так и не услышала бы, как в ее комнату вошел доктор Сид. Или лучше сказать – впорхнул? Легкий, остроглазый, бледный той романтической бледностью, которая свойственна подвижникам и страдальцам. Барышни о таких по ночам грезят, а их маменьки меж собою шепчутся, прикрывшись платочками, и в срочном порядке ищут у себя хвори одна другой тяжелее. Чтобы познакомиться с доктором Сидом в более интимной обстановке.

Все-таки в положении молчаливой помощницы есть определенная прелесть. Тебя никто не видит, словно не коричневое платье и белый покров сестры милосердия на тебе, а волшебный плащ-невидимка. С тех пор как Форхерд Сид открыл в Дэйнле практику, в жизни Итэль прибавилось забавных моментов. С этими провинциальными вертихвостками такого иногда наслушаешься, что сил неимоверных стоит не захохотать во все горло над их наивными ужимками. Стоит ли удивляться, что Сид подолгу в Санниве не задерживался, хотя там и карьерный рост, и интриги, и столь любимые эсмондами тайные игры, а все больше предпочитал пасторали. Он же просто купался в женском обожании. Петух! В хорошем смысле слова, разумеется. Хозяин курятника, зоркий глаз и крепкий клюв наготове – заклевать насмерть любого нарушителя границ.

«Что бы мы без тебя делали, Форхерд?» – думала Итэль, с некоторым умилением поглядывая на воркующего над девицей Омид соратника.

А тот и пульс посчитал, и температуру измерил, и прослушал легкие, и нижние веки оттянул, изучая серые очи девы на предмет покраснения или пожелтения. Заодно самым деликатнейшим образом расспросил скромницу про цвет «облегчений по малой нужде».