Волчьи игры

Женщина поняла намек сразу. Распутник приезжает в Индару за развратом, торговец – за выгодной сделкой, а лихой авантюрист – за приключением, и все, абсолютно все ищут в столице Эббо политических союзов. Смазливый шуриа отнюдь не исключение из правил.

– Светловолосый господин в бежевом – из Идбера, унылая личность в дальнему углу рядом с музыкантами... Да! Это тивообразное недоразумение прямиком из Саннивы.

Пальчиком леди Кэссол не показывала, но взгляд у нее был почище иной линейки в руке знающего географа. Ткнет – не промажет.

– А темноволосый господин с пышными бакенбардами?

– О! Да вы меткий стрелок. Это господин... э... фирсвитский... Фарги... Фарви...

– Фарвиз Пэям?

– Точно. Дикарское имя.

Элайнов неведомый источник компрометирующих фактов не врал. Тайные изъяны господина Пэяма сделали бы честь любому злодею. Шуриа не читают мыслей, поэтому, в чем состоял омерзительный порок фирсвитца, Джэйфф знать не мог, но видел его так же, как лекарь зрит язвы прокаженного на коже.

А еще...

– Скажите, миледи, я могу попросить у вас танец? Достоин ли ваш покорнейший из слуг такого чудесного подарка? – взмолился шуриа так страстно, что генеральша дар речи потеряла.

– Д-да... К-конечно...

Большего Элиру не требовалось, чтобы подхватить растерянную и смущенную женщину и увлечь в круг танцующих. Только бы оказаться поближе к господину Пэяму.

И нет больше ни бального зала, ни насыщенной духоты, ни разгоряченных дармовой выпивкой чужих лиц. То не сливочно-желтый, жирный свет от бесчисленных свечей дробится в хрустальных подвесках люстр и дрожит мелкой дрожью, то горячее марево жаркого полдня. И не колонны подпирают высокий свод расписанного голопузыми младенцами потолка, а толстенные стволы деревьев вознеслись к самому небу. Треснул паркет, брызнул в разные стороны щепками, а жесткая трава рванулась к солнцу, к жаркому летнему солнцу. И бесшумно ступает по ней нога, не ведающая про уродливые туфли. То Князь-Змей и его Шаман вышли на охоту. Подобраться незаметно, приблизиться к жертве, зачаровать ее пляской золотистых чешуек брони, а потом... Но прежде, чем Князь-Змей отпустит в полет стрелу, его Шаман испробует добычу, легонечко коснется раздвоенным язычком...

– Ох, прошу прощения, сударь. Я так неловок.

– Не беспокойтесь. Это ведь лишь касание.

– И все равно, простите.

Когда-то давно Джэйфф сказал бы, что Фарвиз Пэям носит в себе златую чешуйку, а потом вонзил бы ихинцу в сердце презренного полукровки. Его бабке... да, пожалуй, именно бабке, следовало держать ноги вместе, когда вокруг бродят хелаэнаи.

«Какой позор! Шиларджи, отврати свой взгляд! Кровь Князя-Змея растворилась в паршивом полукровке из драного Фирсвита!» – думал бывший рилиндар, продолжая свой танец.

– Ваши глаза... – прошептала партнерша.

– Что?

– Они вдруг помутнели... как у мертвого.

Ее страх пах горькой пижмой.

– Душ-шновато сегодня.

Генеральша невольно вздрогнула. А Джэйфф по-шамански выпил смешной женский испуг перед непонятным, как самое изысканное вино, глоток за глотком, касание за касанием. Так же, как учил его много-много-много лет назад правнук того самого Шамана, что охотился с Князем-Змеем. Незачем чужачке носить на себе невидимую ранку от соприкосновения с древним оружием шурианских шаманов – тончайшим скальпелем, рассекающим души. Пусть живет.

Главное, что появился предлог подойти к господину Пэяму. Джэйффа не переставали смешить забавные современные ритуалы. Словно прошедшие века народ только и делал, что выдумывал, как бы усложнить себе жизнь. Не попросту спросить имя, а совершить настоящий церемониал – найти того, кто представит, поговорить о погоде, удачно пошутить... Смешные люди! А еще шуриа называют дикарями.

Но правила есть правила, даже если они смехотворны. Важен результат, не так ли? Джэйфф совершил положенные приличиями телодвижения и получил то, что хотел, – содержательную беседу с господином Пэямом за рюмочкой ликерного вина.

О чем говорили? Обо всем и ни о чем, как это принято у политиков. А если закрыть глаза, то полное впечатление, будто разговариваешь либо с Вилдайром Эмрисом, либо с Аластаром Эском. Те же стремительные и обтекаемые, точно селедки в косяке, словечки, лавирующие между препятствиями в виде неприятных вопросов.

Разумеется, нынче в Фирсвите правили узколобые консерваторы, душители свободы и злокозненные угнетатели, под чьей пятой стонал народ, частью которого являются наши братья меньшие – Третьи. Ах, простите, сударь, оговорился! Конечно же, просто наши братья-шуриа. И как только Фарвиз Пэям возглавит руководство Свободной республикой, все тут же станет иначе – народ воспоет величальную песнь и пойдет трудиться радостный. Нет, Вилдайр до такой глупейшей агитации не опускался, но не раз и не два Джэйфф ловил его на этой покровительственной интонации в отношении шуриа. Довелось даже как-то спросить у Священного Князя свистящим шепотом, не хочет ли тот бросить палку и крикнуть: «Взять!» Вилдайр сделал вид, будто обиделся. Для Аластара же существовали только двое шуриа – Джона и Шэррар, остальных он в расчет не брал.