Волчьи игры

Обозленный дух затянул старую песню о крайней необходимости душить, резать, жечь и стрелять ролфийскую подстилку, продавшую Шанту исконным врагам. Причем, будь его обвинительная речь такой же яркой и сочной, как у Эйккена Янэмарэйна, то можно бы и послушать, а так ведь сыпал, гаденыш, грязной руганью, точно обделанными подштанниками размахивал. Только дерьмо летело в разные стороны. Княгине ли Шанты такое поношение слушать?

– Пшел отсюда! – рыкнула Джона. – Ступай прочь, глупый змееныш! Джезим ждет.

И кивнула в сторону раскрытого окна, искушая призрачного покойника вещами соблазнительнейшими: зовущими голосами духов природы, радостью и тайной воссоединения с тканью мира. Все шуриа знают, что ждет их за порогом смерти, но по-настоящему любят жизнь.

«Иди, иди... Там тебе будет лучше».

Наученная давним опытом, в этот раз от «шаманства» Джойн эрна Кэдвен многого не ожидала. «Ловля духа» в исполнении шантийской княгини оказалась зрелищем прескучным. То ли дело Джэйфф! Вот тот, помнится, шаманил так шаманил – и косы распускал, и подвывал, и шипел, и разве что не извивался по-змеиному. Неизвестно, как духи, а вот сама Грэйн, полюбовавшись на такое дело, очень даже «зашаманивалась»... или «зачаровывалась»? Эх... Поняв, что мысли ее опять устремились по следу чернокосого рилиндара, ролфийка сердито тряхнула головой и продолжила ворчать:

– Надо же, едва вылупился, гаденыш, а туда же, княгинь душить...

Покойник и впрямь оказался возмутительно молод для ночного убийцы. Пожалуй, парень и родился-то уже после того, как ролфи присоединили Шанту, а Джойана сняла с детей Глэнны Проклятие Внезапной Смерти. Когти Локки! Да если бы не Джойн, этого маленького змееныша и на свете бы не было! Это что, такой чисто шурианский способ сказать «спасибо»?

– Какое странное имя – Элир, – между тем рассуждала Джойана. – Совсем даже не имя, а название рода... Бэхрем... хм... Это означает «победа». Ненастоящее имя, слишком пафосное прозвище. Мне оно ни о чем не говорит. А тебе?

– Боевой псевдоним? – пожала плечами ролфийка. – Ну, в общем-то, ничего странного. Элир... Может быть, он – родич нашего Джэйффа, а? Тогда все понятно – семейная традиция. Давай его обыщем? Может быть, тогда узнаем чуть больше.

Обыскивать тело взялась Джойана. Она все-таки тоже шуриа, почти родственница, чтобы не чувствовать себя мародеркой.

Кроме платка-удавки, при ночном визитере ничего интересного не нашлось. Ни ножа, ни пистолета, ни документов. Паренек шел на серьезное дело, поэтому оделся в темные обноски и оставил все лишнее.

«Значит, так я и не узнаю твоего имени, мертвый мальчик».

В дверь настойчиво поскреблись.

– Кто там? – гавкнула Грэйн.

– Это Яфа, миледи. Пустите меня, пожалуйста, – очень жалобным голосочком попросилась девушка.

И только ойкнуть успела, когда ролфи, приоткрыв дверь, за шиворот затащила ее внутрь.

– Тихо!

Дочь полковника Нера выросла в ролфийском форте, который регулярно осаждался, и, пожалуй, видела в своей жизни убитых людей больше, чем Джона и Грэйн вместе взятые. Смутить ее мертвецом было бы сложно. А вот как леди Джойана ловко обшаривает труп, девице Нер наблюдать еще не доводилось. Добавить к впечатлению стойкий запах спиртного и табачного дыма, кружки с недопитым элем, распахнутое окно, пылающий румянец на щеках ролфи и мутные глаза своей патронессы, чтобы картинка вышла нетривиальная. К тому же пьяная в дым шуриа – явление такое же редкое, как радуга зимой.

Грэйн немного смутилась. Пусть девочка родом с Тэлэйт и в детстве наверняка еще и не такого насмотрелась, но все-таки... Раздетый шурианский, да к тому же – мужской, труп на ковре в окружении пустых бутылок и кувшинов из-под эля – не слишком подходящее зрелище для девичьих глаз. И ролфийка поспешила объясниться:

– Не пугайся, мы сейчас все уберем. А ты последи за дверью, чтобы нам никто не помешал. Ну, погуляли мы, увлеклись... немного... Джойн, бери его за ноги, а я возьмусь с головы.

Шуриа, в свою очередь, призадумалась.

«Чего-то явно не хватает!»

– О! – Она шлепнула себя ладонью по лбу. – Яфа, нам нужна лопата. Иди за... Грэйн, как зовут твоего денщика?

Эрна Кэдвен прикусила губу и смутилась еще больше. Нахмурившись, она лихорадочно стала вспоминать, а как же, когти Локки, его зовут? Капрал... капрал ир... Позорище! Ролфийка потерла лоб и призналась:

– Забыла... О! – Осененная спасительной мыслью, Грэйн аж подпрыгнула: – Яфа! Как зовут моего денщика? Вы же вместе уходили.

Джона тоже воззрилась на девушку с хмельным подозрением:

– Яфа, дорогая! А где это ты столько времени была? А?

Барышня Нер отвечала, краснея, бледнея и заикаясь:

– Я... меня... мне... эрн Рэдрин инструкции давал, – и полуприкрыв глаза, процитировала без запинки: – Как девица вроде меня должна вести себя в ролфийском посольстве, чтобы не осложнять и без того тяжелое положение в оном.