Волчья хватка. Волчья хватка – 2

Трижды Ражный поддавал пару, начиная все сначала, чуть ли не в прямом смысле истязал ее вениками и, только когда сам изнемог, позволил ей спуститься с полка и окунуться в реке. Сирая дева вынырнула из воды, ловко выбралась на лед и легла, распластавшись:

– Благодать…

Через минуту тонкий заберег протаял под ее телом, и она со смехом ушла в воду.

Синее сияние, исходящее от нее, не брал ни лед, ни пламень…

В этот раз он насильно достал ее из проруби, принес на руках в баню и, положив на полок, сначала растер веником, как мочалкой, затем ладонями, но прикосновения к ней так возбуждали и волновали, что Ражный вылил себе на голову ковш холодной воды и лег рядом.

– Наверное, я не смогу тебя ничему научить, – через некоторое время проговорил он.

– Почему? – настороженно спросила Дарья и обернулась, приподнявшись на локте: – Я бестолковая?

– Просто не могу… Или для этого потребуется очень много времени. Может, вся жизнь.

– Это что за намек? Мои предки обучили персидских юношей всего за сутки…

– Я слышал, за трое…

– А ты так не можешь?

– Я не стану этого делать.

– Не хочешь открывать родовых тайн?

– Не хочу подавлять ту силу, что накопилась в тебе.

Она поняла, о чем он говорит:

– Это обязательно – подавлять?

– К сожалению… Чтобы подняться над собой, всякий раз приходится на время умерщвлять плоть. И все земное оставлять на земле. А над тобой полощется синий плащ Манорамы.

Дарья легла на спину, и взгляд ее надолго замер.

– Понимаешь, в чем дело… – Ражный пытался утешить ее. – Все араксы моего рода еще в юности обучались входить в раж… И делали это легко, естественно… Но этому никогда не учили женщин. Я не задумывался, почему… Наверное, мои предки знали, что это невозможно. Или нельзя… Прости, что я пообещал невыполнимое.

– Ну что же… – Она села. – Подави эту силу. Ты же можешь это сделать?

– Могу… Но не стану.

Она соскочила с полка, умыла холодной водой лицо, поплескала на грудь и живот, со скрипом протирая кожу, потом зачерпнула кипятка и плеснула на каменку. Ражный лежал и любовался ею, чувствуя земное притяжение.

– А если я тебя попрошу? – Сирая дева приблизилась к нему и склонилась над лицом. – Попрошу избавить меня… от этой силы? Как рабыня просит свободы…

Пар под потолком был холоднее ее дыхания…

– Ты уже победила обидчика. Тем, что сохранила женскую суть.

– Он этого не понимает! И не уйдет из Вещерских лесов, пока не испытает позора…

– А он здесь? В Урочище?

– Да… И часто ходит вокруг моей заимки. Возможно, и сейчас где-то близко.

– Что ему надо?

– Вернуть меня… А если точнее, вернуться в лоно воинства. Женитьба на кукушке снимает самые тяжкие наказания Ослаба. Тем более я была его нареченной…

– За что же его свели в Сирое?

– Он сам сюда пришел…

– Сам?.. Значит, за тобой?

– Если бы! – Дарье вдруг стало зябко. – От властей спрятался, от Интерпола. Он забыл, что обручен со мной, и вместо женитьбы отправился по миру бродяжить. С олимпийскими чемпионами боролся, славы искал… Да ладно бы только славы! Семя свое по всему миру разбрасывал. К омуженкам его занесло. Всю деревню огулял, купец…

– Где же он отыскал омуженок? – искренне изумился Ражный. – Говорят, исчезли они лет триста назад…

– Не знаю уж где, не сказал. Но родили они восемнадцать дочерей, сам нахвастался. Богатырь… Потом прибежал и вот уже лет десять живет здесь, в землянке… А я не знала, и два года назад, когда отчаялась ждать его и сюда прилетела, случайно встретились. Он и вспомнил про свою суженую…

Дочерей в Засадном Полку обручали совсем еще крохотными, и потом, до самого праздника Манорамы, обычно деды и бабушки исподволь внушали, что их суженый – самый сильный и мужественный аракс, самый нежный и благородный и что скоро придет тот желанный час, когда обручник на горячем жеребце настигнет невесту на страстной кобылице и сорвет синий плащ…

Это была целая наука, способная привить любовь к мужчине, которого чаще всего девочки даже не видели или не помнили. В момент Манорамы свершалось чудо: возгоралась истинная любовь, согревающая семью всю долгую жизнь…

– Кажется, я знаю его, – задумчиво проговорил Ражный.

– Кто не знает Сыча?.. Кстати, я следы его видела возле твоей кельи… Даже знака не подал, что вернулся из странствий. Теперь воспылал…

– Его зовут Сыч?

– Ночная хищная птица… Когда-то его имя мне даже нравилось.

– Это я помог вернуться ему в Россию, – признался Ражный.

– Как?..

– Пропустил через границу на Памире…

– В таком случае ты обязан научить меня!

Ражный представил себе схватку двухметрового обезьяноподобного «снежного человека», совершенный аппарат для борьбы, с сирой девой, точеная, женственная фигурка которой была создана для любви и рождения детей: исход такого поединка был, скорее всего, не в ее пользу, даже если научить волчьей хватке.

И даже если она и впрямь уложит его на лопатки…