Волчья кровь

Это особенность Айше. Она точно знает, когда человек или другое существо из нашего мира говорит правду. Айше покруче любого детектора лжи ощущает флюиды лицемерия. Она самый страшный судья и не менее неумолимый палач, и не стоит обольщаться ее хрупким видом. Она не ребенок…ей более пятисот лет, и она видела в этой жизни намного больше, чем многие из бессмертных, и прежде всего она видела смерть. Так часто, как никто из нас. Она заглядывала ей в глаза каждую ночь.

Айше протянула руку и провела пальцем по округлому голому плечу эскамы. Девушка застонала, когда острый ноготок моей сестры вспорол тонкую белую кожу, и она поднесла палец с капелькой крови к своему рту и жадно его облизала. В ответ в моих венах вспыхнул огонь. Этот адский, невыносимый запах крови заставил десна зачесаться от уколовших изнутри клыков. Я тоже хотел ощутить ее кровь на языке.

– Я хочу забрать ее себе! Она вкусная! И…хорошо пахнет!

Неожиданно. Пристальный взгляд на Айше. Она прекрасно знает, что я никогда не могу ей отказать…А я знаю, что, если она сказала, что эскама говорит правду, значит я могу верить. Только за это я мог подарить сестре всю вселенную.

– Бери…

Ответил, склонив голову в бок и понимая, что теперь никто и никогда не тронет эту эскаму, даже моя мать. Никто не посмеет тронуть то, что хочет Айше. Маленькая Айше, которую проклял при рождении отец и отвернулась вся наша знать, Айше, которую предлагали умертвить и никогда не показывать людям. Айше, которую я любил больше своей жизни.

– Но помни – она тебе не принадлежит.

– Все, что в этом доме, все, что в этом клане, принадлежит только тебе, мой Арх, мой любимый старший брат. Даже я и моя жизнь. Благодарю тебя.

Я кивнул банахирам, и девчонку отвязали.

– С этого дня ты прислуживаешь и подчиняешься Айше. Она твоя хозяйка. Но никогда не забывай, что в эту комнату ты можешь вернуться в любой момент.

Потом обернулся и посмотрел на доставщика.

– Импас мне не нужен. У меня их предостаточно. Вырвите ему печень! Голову отправить Воронову в подарок!

Глава 12

Я дышу голодом. Я впервые почувствовала его и поняла, что он нарастал годами, и сейчас он сильнее меня самой. Сильнее всего, что я когда-либо чувствовала. Голод по нему. Это мой собственный зверь, который жил внутри меня и обгладывал мои кости, пожирал меня каждый день, каждую секунду. Он получил первую порцию… первый кусок выдранного с болью мяса свежего, ароматного, вкусного, и жадно проглотил…

(с) Ульяна Соболева. Позови меня

Она меня пугала, эта девочка с горбом на спине и огромными зелеными глазами…Не детскими отнюдь. Ничего наивного и ребяческого я в них не видела. Только мудрость стариков, вековая разочарованность жизнью и боль. Но вместе с этой болью в ее глазах живет и мрачное зло, оно прячется на дне зрачков. Неприкрытая тьма. Точно такую же я видела и в глазах Вахида. И ни у кого больше, никогда…Нет…видела. У тех жутких волков той ночью, о которой я больше не хочу вспоминать, и которая мне кажется кошмарным сном.

Она идет впереди, хромая на одну ногу. И я вижу этот ужасный горб, за которым почти скрыто полголовы. Внутри появляется жалость. Наверное, ей очень больно и…и она ненавидит свою внешность.

Никогда раньше я не была в этой части дома. Мне было запрещено. Но я напрасно могла подумать, что здесь меня будет ждать детская розовость и рюшки с цветочками. Все выдержано в серо-черных тонах. На стенах картины знаменитых художников, светильники по всему коридору в виде свечей, пол устлан однотонными графитовыми коврами без узоров и вкраплений другого цвета, на окнах колыхаются от сквозняка длинные шторы черного цвета. Их бархатная тяжесть фалдами свисает до самого пола. Они не пропускают солнечного света. Строго, как-то даже гротескно для девочки…Но мне почему-то казалось, что Айше – не девочка. Архана не улыбалась, как ребенок, в ее лице не было ничего детского кроме самих черт. Как будто на лицо взрослого натянули детскую маску. Меня провели в отдельную комнату. Когда я в нее попала, и детский голос сказал.

– Это твои покои. Они смежные с моими. Ты будешь прислуживать мне круглосуточно. Двадцать четыре на семь. И жить будешь здесь.

Я молчала. Никто не давал мне права отвечать. Только смотрела в пол. Потому что ей в глаза я смотреть не могла.

– Мне ты можешь и должна отвечать. Не бойся, я тебя не съем. Пока.

И засмеялась. У нее маленькие аккуратные белые зубы и ямочки на щеках.

– Как тебе твоя комната, эскама?