Волчья кровь

– Пусть! – крикнула и схватила ее за руку, – Пусть! Значит, такова моя участь…но я была той эскамой, которая оказалась лучше любой вашей…высшей! Или как вы там себя называете! Император меня заметил…А законы…они созданы для того, чтобы их нарушать!

Ударила еще раз, и я ощутила во рту привкус собственной крови.

– Чтобы казнить! Здесь законы никто не нарушает!

В подвале было сыро и грязно, меня швырнули прямо на пол, лицом вниз. И какое-то время я лежала и смотрела в одну точку…потом привстала и облокотилась о стену, прикрыла глаза. Говорят, любовь начинается со счастья, но моя любовь началась со страданий. Она стала для меня проклятием с самой первой секунды. И я чувствую, как горят и плавятся крылышки мотылька, как им больно расправиться, как они трепещут и болезненно вздрагивают. Наверное, сегодня их вырвут вместе с мясом.

Дверь в подвал отворилась неожиданно, и от ужаса я подскочила и отпрянула назад, быстро попятилась от вошедших банахиров. Это были именно они, и от страха у меня на затылке зашевелились волосы, я буквально онемела и оглохла. Меня вывели из подвала и повели…внутрь дома. Когда я ожидала того, что сейчас выволокут на улицу и привяжут к столбу на площадке возле особняка. Я лишь успела заметить, что все еще глубокая ночь, и рассвет даже не начал заниматься у горизонта. Увидела в окне кромешную тьму, и мои глаза крепко закрыли повязкой. Дрожа всем телом, я шла следом за банахирами куда-то, куда они меня вели. Пока не оказалась в каком-то помещении. Судорожно сглотнула, услышав сдавленные захлебывающиеся стоны и мучительные всхлипывания.

– Мы привели ее, госпожа. Как вы и велели.

– Пус…ть…по…до..й…дет

Голос срывается на низкие ноты, на рычание и хрипы. Я его не узнаю. Кажется, будто этот голос ломается, кажется, что с ним происходит что-то жуткое. И меня подводят куда-то. Я тяжело дышу, мне страшно, и мне кажется, что…что сейчас случится нечто такое, что способно свести меня с ума. Что-то, о чем я догадывалась… и в то же время боялась даже поверить, нечто животное, ужасное, то, что тогда преследовало меня снаружи в ту ночь, когда меня окружили волки. И этот мускусный звериный запах. Сейчас я его чувствовала так отчетливо, что казалось, я задохнусь.

– Снимите…повязку.

С моих глаз срывают повязку, и от ужаса я не могу даже закричать – передо мной не человек. Передо мной нечто среднее между человеком и чудовищной тварью, поросшей черной шерстью. И сквозь эти ужасные клоки шерсти, раскроенное напополам лицо я… я узнаю черты лица Айше. Ее глаза затянуты мучительной плевой, она выгибается на постели и кричит… а я вижу, как изламывается ее тело, как хрустят кости и выступает кровь в местах выламывающихся конечностей.

– Божеее… – срывается с моих губ хриплый возглас.

– Нет…здесь…бога…

Хрипит несчастная и снова выгибается, ее рот…он превращается в пасть, и из него сочится кровь. Мне кажется, я попала в ад, кажется, я попала в самую преисподнюю и вижу кошмар наяву.

«Я не человек…они не люди» пульсирует в голове и бьёт набатом по венам.

– Давайте попробуем! – слышится чей-то голос сзади, и только сейчас я замечаю низкорослого старика с седыми волосами, одетого в белый халат. – Взять ее!

Меня, онемевшую от панического страха, хватают, насильно сажают на стул, запрокидывая голову в сторону, отбрасывая волосы с горла. От дикого ужаса я трясусь до такой степени, что кажется, я сейчас откушу себе язык.

– Нет! – хрипло кричит Айше…потом поворачивает ко мне свою изуродованную голову наполовину волка, наполовину человека, и я…ошалевшая от ужаса, в полуобмороке смотрю, как она тянет ко мне руку-лапу с окровавленными пальцами.

– Я…я умираю каждую ночь…я…

В светлых глазах блестят слезы, и я вижу, какие нечеловеческие мучения терзают ее тело.

– Я…могу помочь, да?

– Да…я…не хочу убивать тебя…эскама…согласись дать мне свою кровь… и может, мне станет легче. Может… а может, и нет. Ты можешь отказаться.

И закричала, снова выгнувшись и выкатив глаза, руки судорожно сжались, стянули простыни, ее голова заметалась по подушке.

– Я согласна…что я должна сделать?

Седоволосый старик приблизился ко мне с иглой в руке и проводами.

– Дашь ей свою кровь добровольно столько, сколько потребуется!

– Не убей! – хрипло крикнула Айше и схватила врача за руку, – Убьешь – сдохнешь сам…обещаю!

И ее глаза закатились, а я повернулась к нему и протянула руку.

– Берите сколько нужно…я согласна.

Я не знаю, в какой момент перед глазами все поплыло, и я начала погружаться в вязкий туман беспамятства. Наверное, после того как старик сказал, что надо еще, что этого слишком мало. Именно так и сказал.

– Отлично…но этого слишком мало.

У него сухой голос, похожий на шелест осенней листвы под ногами. И мне кажется, я вижу эти осенние листья. Как они летят и кружатся, взмывая вихрями вверх в ясное небо.

Я не видела, сколько крови они у меня берут. Мне было страшно смотреть на иглы, на трубки. Я с детства всего этого боялась. Теряла сознание на уколах от страха. Все, что связано с венами, вводило меня в состояние шока.