Волчья Луна

– Ты работаешь с Ариэль, верно? – В салоне пассажир – мужчина средних лет, с волосами и кожей, серыми от многих лет воздействия медленной радиации.

Марина с трудом кивает.

– Залезай. Боги, у тебя дерьмовый вид.

Он помогает ей добраться до двери клиники.

– Я раньше работал на «Корта Элиу», – говорит этот мужчина. – Тогда я был пылевиком. – Потом он прибавляет на португальском: – Ссать я хотел на контракты Брайса Маккензи.

* * *

– Разумеется, с кредитом Ариэль все в порядке.

Клиника доктора Макарэг расположена в Хабе Ориона, на 17-м; все блестит, и оборудование отличное. Полированные боты, сияющие клиенты. Настоящие цветы на столе в приемном отделении, где Марина оставляет кровавые отпечатки на белом пластике. Доктор Макарэг – бывший врач Боа-Виста, личный доктор Адрианы Корты. Она лечила Ариэль Корту в медцентре Жуан-ди-Деуса, после того как Эдуард Барозу рассек ее позвоночный столб ножом, выращенным из собственных костей. Она ютилась вместе с семьей в переполненном, вонючем убежище, когда Боа-Виста был уничтожен; она ухаживала за выжившими – последнее, что она могла сделать для семейства Корта. Она переехала в Меридиан и открыла в Хабе Ориона клинику, оборудованную по последнему слову техники, близко к центрам общественной жизни и власти. Доктор Макарэг помнит о чести и верности, семье и долге.

– Просто не настолько в порядке, чтобы его хватило на обработку ран и сканирование.

Доктор Макарэг благотворительностью не занимается.

– Давайте только сканирование, – говорит Марина.

– Я бы посоветовала… – начинает доктор Макарэг, но Марина ее перебивает:

– Сканирование.

Сканер дешевый и поверхностный; два сенсора, пристегнутых к универсальным манипуляторам, но этого хватает. Марина встает в отмеченное место, и бот водит над нею «руками», проникая в сокровенные уголки каждого сантиметра ее тела. Ей даже одежду снимать не надо.

– Как долго?

– Один месяц – может, полтора.

Рука за рукой, перекладина за перекладиной Марина принесла Ариэль Корту вверх, на крышу мира, в Байрру-Алту, где собираются отщепенцы: бедняки, оставшиеся без контрактов, беженцы, больные и те, чьи легкие превращаются в камень после тысячи вдохов в среде, полной пыли. Те, за кем охотятся. Вверх по приставным лестницам и лестничным пролетам, в каморки, ячейки и пещеры, втиснутые в зазоры между старым оборудованием системы жизнеобеспечения и энергетическими блоками, подстанциями и резервуарами с водой. Марина познала этот мир. Проведя шесть недель на Луне и едва научившись ходить по прямой, она попала в Байрру-Алту после отмены контракта. Продавала мочу. Дышала вполсилы, чтобы какой-нибудь покупатель воздуха здесь, внизу, смог дышать полной грудью. Она и не думала, что вернется. Но она знала этот мир и знала, как в нем выжить. И она знала, что Ариэль Корта этого не знает и что неведение убьет ее быстрее, чем любой рубака Маккензи. Она нашла каморку, разыскала гамаки и сеть для потолка, копаясь в мусоре, и, экономя каждый битси, добыла все мелочи, нужные для жизни с некоторым уютом. Надежные данные. Надежная печатная мастерская с кое-какими представлениями о моде. Косметика. Холодильник и джин в холодильнике. Пока Марина плела жизнь для Ариэль Корты, она забыла о собственной жизни. Она забыла о своем теле. Она забыла о том, что Луна делала с этим телом – высасывала кальций из костей, силу из мышц, отнимала мощь Джо Лунницы, которая позволила ей швырять тех пылевиков в шлюзе Бэйкоу, словно тряпичных кукол, пока пара тощих молокососов не прижала ее к земле, не ограбила, не избила, обратив в ничтожество.

Марина тянет к себе панель сканера.

– Там ничто не опровергнет мои слова, – замечает доктор Макарэг. Оно и не опровергает, но Марина сама должна увидеть цифры, говорящие о том, что ее Лунный день приближается, что он наступит скоро. День, когда ей придется решать, возвращаться ли на Землю или остаться на Луне навсегда. Месяц, может, полтора. Тридцать, сорок пять дней. Дней!

– Не говорите Ариэль.

– Не скажу.

Это она должна сказать Ариэль лицом к лицу. Сказать, что ее Лунный день уже не за горами. Сказать, что она ненавидит Луну, всегда ненавидела Луну, ненавидит то, что Луна делает с людьми, ненавидит страх, и опасность, и запах пыли, который проникает повсюду, в каждое моргание и каждый вдох – запах смерти. Что ей до боли хочется увидеть небо, горизонт, ощутить в легких бесплатный воздух, а на щеках – бесплатный дождь. Сказать Ариэль, что единственная причина, по которой она еще здесь, служит Ариэль, защищает Ариэль, заботится об Ариэль, заключается в том, что Марина не может ее бросить.

А после – не сказать ей ничего.

– Спасибо, доктор.

Доктор Макарэг прижимает пальцы к ее избитым ребрам, и от боли Марина падает обратно на каталку.

– Сиди тут и не шевелись. Сейчас мы тебя заштопаем.

* * *