Волчья мельница

Едва черные силуэты деревьев на холме подсветило восходящее солнце, Клер поднялась к себе, оделась и побежала в конюшню. Едва она открыла дверь, как в нос ей ударила жуткая, острая вонь. Труп бешеного волка уже почти сгорел — отвратительная масса крови и обугленного мяса, на которую противно было смотреть. Из соседнего сарая вышел Луи.

— Прошу прощения, мадам, вонь страшная! Хозяин велел облить труп керосином, поджечь и ждать, пока все не сгорит. Я почти всю ночь не спал!

— Вы знаете, что волк укусил мсье? — спросила она у парня.

— Знаю, мадам. Вот беда!

— Быстрее запрягайте Сириуса, я еду к доктору Мерсье! Да поспешите!

Клер тем временем отвязала Соважона. Предчувствуя прогулку, пес, взвизгивая от радости, завертелся вокруг нее. Молодая женщина кое-как его утихомирила. Какое-то время Соважон бродил вокруг зловонного трупа, но близко не подошел.

В расстроенных чувствах Клер рысью пустилась через заснеженные поля, сверкающие в лучах рассветного солнца. Она не поцеловала Фредерика на прощанье и теперь горько в этом себя упрекала.

«Какая же я бестолочь! Я же читала статью о бешенстве. Заразиться можно только через кровь и слюну!»

Судорожно стиснув поводья, подставив лицо ледяному ветру, она пыталась вспомнить, когда и при каких обстоятельствах заинтересовалась этим заболеванием. Память, как обычно, не подвела: это было на мельнице! Бертий вышивает нижнюю рубашку, за окном идет снег…

«Ну конечно! Оставив крошечного, размером с котенка, Соважона Базилю, я как раз горевала по своему славному Моизу, которого застрелил Фредерик. Он сказал, что Моиз бешеный. Я не хотела в это верить и нашла ту статью… Как странно! Наша история началась с выстрела, угрозы заражения бешенством — и тем же кончается… Нет, быть этого не может!»

Как только Сириус как следует разогрелся, Клер пустила его галопом. Подкованные копыта взрывали, разбрасывали снег и мокрую землю.

Проскакав через деревню, она свернула на дорогу, ведущую к околице Пюимуайена, где жил доктор.

Ригорден, муж бакалейщицы, тащивший по снегу санки, помахал ей рукой.

— Клер, куда ты так спешишь?

— К доктору, и это срочно!

— Так его, коновала, дома нет! Наверное, заночевал в городе. У него ставни закрыты, я как раз мимо проходил. Он у нас буржуа и по холоду не ездит!

— Но должен же он вернуться! Больные приходят с самого утра. Мсье Ригорден, если увидите доктора, скажите, чтобы ехал в поместье! Муж сильно поранился.

Правду Клер предпочла оставить при себе. И так скоро все узнают… Возле бакалейной лавки она спешилась, купила листок бумаги и конверт, а карандаш ей одолжила бакалейщица.

— В те времена, что ты жила на мельнице, Клеретт, ты не покупала у меня бумагу! Неужели отец не дает своей?

Молодая женщина не ответила. В нескольких строчках она изложила суть дела, заклеила конверт, снова вскочила в седло и вернулась к дому доктора, чтобы бросить его в почтовый ящик.

«Господи, что могла, я сделала! Если этот болван Мерсье не вернется до вечера, заражение пойдет дальше!»

Она подумала, а не сесть ли на утренний, десятичасовой деревенский дилижанс, который доставил бы ее в ангулемскую больницу. Логика подсказывала, что в таком крупном учреждении вакцина быть должна. И тут ее осенило: «Пошлю телеграмму! И дождусь ответа. Даже если дороги занесло, почту все равно доставляют. В больнице мне помогут!»

Привязав Сириуса к кольцу, вмурованному в стену почты, Клер вошла внутрь. Ей пришлось ждать до восьми часов, когда заведение начинало свою работу. Послание получилось коротким, с минимумом слов, но конторщица, его принимавшая (она была не из местных), испуганно вскинула брови.

— Бешенство! — прошептала она. — Сочувствую вам, мадам. Это ужасно! Надеюсь, ваш супруг поправится.

Нервы у Клер и так были на взводе, однако она вежливо кивнула. Чтобы избежать не столько сочувствия, сколько любопытства работницы почты, она решила ждать ответа на улице, сидя на каменной тумбе. Чтобы согреться, притянула к ногам Соважона, рукой придерживая его за ошейник. Пюимуайен просыпаться не спешил. Центральная площадь, укрытая снегом, привлекла только стайку воробьев. Первым свою лавку открыл бондарь. Он весело насвистывал, отчего Клер стало еще грустнее.

«Так вышло, что мы с Фредериком только-только учимся любить друг друга! — думала она. — Нельзя, чтобы он вот так умер!»

Рассказы о мучениях, вызванных страшной болезнью, в деревнях бытовали веками. Из уст в уста передавались подробности, заставлявшие женщин креститься, а мужчин — сокрушенно качать головой. Клер не удавалось представить Фредерика полубезумным от боли, мучимым водобоязнью… Она погрузилась в мрачные размышления, цепляясь все же за надежду, которую являла собой вакцина. Шло время. Через час, когда у молодой женщины уже зуб на зуб не попадал, конторщица постучала в окошко, привлекая ее внимание. Клер вбежала в здание почты.

— Ну что?

— Вот, читайте! — тихо сказала женщина.

«Больница не располагает вакциной от бешенства. С начала года не было доставлено ни одной дозы…»

Едва сдерживая слезы, Клер скомкала телеграмму.