Волчья мельница

Звереныш был размером с кошку и отчаянно барахтался от страха. Клер разглядела у него на лбу белое пятнышко, ярко выделявшееся на почти черной шерстке. Вот оно, объяснение, хотя поверить ей в это удалось не сразу.

«Моиз завел себе подругу, волчицу… Поэтому он защищал вход в пещеру! Спрошу у папы, он скажет точно. Хотя нет, папа в этом мало смыслит. Лучше сразу пойти к Базилю. Он поможет!» Клер спрятала волчонка на груди, под накидкой. Горе ее было велико, но присутствие этого теплого комочка стало для нее нежданным утешением. Она дала себе зарок, что вырастит малыша, подаренного ей судьбой. И смерть его отца не будет совсем уж напрасной.

Так, улыбаясь сквозь слезы, она спустилась на проезжую дорогу. Этой морозной, снежной ночью в душе у Клер родились глубокое сочувствие ко всем обездоленным и потребность бороться с несправедливостью. Девушка, которая торопливым шагом устремилась к дому Базиля Дрюжона, бывшего школьного учителя, была уже не та бестрепетная и жизнелюбивая Клер, которая час назад выбежала из дома, хлопнув дверью. Юбка у нее была в крови, а душа постигла величайшую тайну: счастье и беззаботность, увы, недостижимы.

* * *

Закинув ноги на табурет, Базиль Дрюжон курил трубку. Он любил такие вечера: сидишь себе у огня, приятно согревающего ноги и лицо, в клубах табачного дыма, и смотришь, как он спиралью поднимается вверх. Но сегодня отдых не задался. Положив седовласую голову на спинку единственного кресла, он ворчал себе под нос при каждом звуке выстрела, раздиравшего тишину долины.

Мсье Дрюжон был худощав, и его тонкие бесцветные губы под аккуратными усиками наводили на мысль, что их обладатель — человек мелочный, узких взглядов. Но стоило ему улыбнуться, и полный нежности взгляд золотисто-карих глаз опровергал это впечатление.

— Чертовы буржуа! Эти Жиро пуль не считают! Невежи, которые наверняка не читали «Смерть волка» де Виньи…

И, смежив веки, он продекламировал вполголоса:

И, не желая знать, за что и кем изранен,

Глаза свои закрыл безмолвен, бездыханен[6].

Преподавание арифметики и литературы — не единственное, что увлекало его в жизни. Базиль Дрюжон в свое время был коммунаром, с первых дней приветствовал становление Третьей французской республики. В 1870 году, бросив все, он отправился в Париж и сражался бок о бок с Луизой Мишель[7] и ее сторонниками. Из этого приключения, стоившего ему учительской должности, он вынес массу трагических воспоминаний и постоянную боль в плече после тяжелого ранения. На момент приезда в долину О-Клер и знакомства с Коленом Руа, бумажных дел мастером и владельцем Пастушьей мельницы, мсье Дрюжону было уже за пятьдесят, и он искал спокойное место, где можно было бы поселиться. Отец Клер очень дешево сдал ему домик на отшибе, где он с тех пор и жил. Река и окрестности давали ему все необходимое. Базиль ловил форель и лягушек, выращивал картофель и брюкву. На деньги, полученные от продажи овощей, покупал себе табак и хлеб. Еще писал за неграмотных соседей письма — в глубинке очень востребованная услуга.

Мсье Дрюжон как раз размышлял, что посадит весной, когда в ставню постучали.

— Базиль, это я, Клер! Пожалуйста, открой!

— Вот так новость! — буркнул он себе под нос. — На мельнице случилась беда, иначе девочка не пришла бы так поздно!

Он знал Клер с пятилетнего возраста, и хоть прошло больше десяти лет, все еще считал ее ребенком и придумывал для нее массу ласкательных прозвищ.

Клер, тяжело дыша, вбежала в дом. Базиль закрыл за нею дверь на засов.

— Уж не сам ли дьявол за тобой гнался, моя крошка? Кто-то заболел? Бертий? Мадам Руа?

— Нет. Вот, посмотри! — пробормотала девушка, показывая ему волчонка. — Базиль, ты не поверишь! Руку даю на отсечение: этот малыш — дитя любви нашего Моиза и волчицы! Видишь, у него на лбу белое пятно и на животе тоже. Только Моиза больше нет…

— Угомонись, девочка, и все мне расскажи. Выводы сделаем после. Ты вся дрожишь!

Меньшего от своего друга Клер и не ждала. Он не станет кричать, взывать к Господу и всем святым на небесах. Базиль руководствуется логикой.

— Сейчас налью тебе чего-нибудь согреться, — продолжал хозяин дома.

Девушка наблюдала за ним с чувством облегчения. Прихрамывая, Базиль подошел к серванту, взял два стакана и бутылку.

— Так что стряслось? — спросил он.

Клер, у которой щеки разрумянились от алкоголя, стала рассказывать. Базиль не перебивал, только кивал и потирал подбородок.