Волчья песнь (СИ)

— Эй, а Лулани где? — тут же заозирался Горька. Олмер выдохнул так, что деревья на опушке явно собирались прогнуться:

— Я ей сказал, чтобы ушла и ждала меня в послёке… Мы ведь сюда ещё вернёмся?

— Д-да… но… — Горька недоумённо поднял брови. — Когда? Мы ж сами этого не знаем.

— Ну, это всё равно. Знаете, ребята, — германец огляделся, — не представляю, как бы она смогла… с нами. Ну, вы понимаете.

— Ясно, — Димка незаметно подмигнул остальным, — ты обнаружил, что она слабовата — и… Олмер?!

В руке германца был нож.

— Заткнись! — прошипел он, пригибаясь. — Не смей о ней так говорить!

— Тихо-тихо-тихо, — Горька немедленно втёрся между ними. — Олмер, убери нож. А ты, Дим, заткнись, а?

— Честное слово, ничего дурного я в виду не имел, — Димка хлопал глазами. — Правда…

Олмер кивнул, вбросил в ножны клинок. Переведя дух, снова пояснил:

— Никто же ничего про неё не знает. С нами ей будет трудно… да и нас она задержит. Да, я хотел, я и сейчас хочу, чтобы она была рядом со мной. Но… — он тряхнул головой. — Но я же не до такой степени… эгоист!

* * *

Лесные Псы с волчьей стаей, нагрузившись боеприпасами, уходили на север. Они не льстили себе надеждой, что их не обнаружат — конечно же, обнаружат, и очень быстро. Тогда джаго перестанут гоняться за тенями по лесу — и рванут сюда. Сашка решил укрыться среди лесных озёр, соединённых многочисленными протоками, где сам чёрт ногу сломит, а населения — всего ничего. Там можно было запросто отсидеться даже в случае конца света. Другое дело, что людей, уничтоживших стратегический аэродром, будут искать так, словно конец света уже был — и за него надо мстить.

Ещё до начала бегства Галька объяснили волкам, что ждёт их друзей-людей и предложила остаться, затаиться где-то по норам, а ещё лучше — уйти в другую сторону. Девушка ещё и извинилась за то, что люди принесли неприятности волчьему племени.

Волки выслушали всё молча. Потом разом повернулись и следом за вожаком исчезли в шиповниковых зарослях.

— Вот те раз, — огорошенно сказал Сашка, теребя свой "хвост". — Я-то думал… я надеялся, что они останутся…

— Мда, — признал Горька, — скверно. Союзники-то они отличные… да и я, например, уже привык к ним.

Все разочарованно вздыхали и переглядывались, поправляя снаряжение. Но в конце концов винить волков никто не смел — люди ворвались в их жизнь, перемешали её, ничего не дав взамен, ничем не помогая… И всё-таки был в душах неприятный осадочек — словно… не предал, а так, оказался слишком осторожным хороший друг. Иногда такое даже хуже, чем прямое предательство, потому что вроде бы и обвинить — не за что, язык не поворачивается — и прежних отношений уже нет и не будет никогда…

— Ну? — Сашка оглядел своё воинство, выглядевшее куда более потрёпанным, чем обычно. Юные лица — серьёзны и усталы. Усталость въелась в них серой пылью. — Пошли! — он подкинул на спине рюкзак делая первый шаг этого похода — и уже чёрт знает какой по счёту в жизни.

И тут на поляну начали выходить… волки. Они выстроились почти что идеально ровной линией — шестнадцать самцов, одиннадцать самок и тридцать один подросший уже волчонок. Вожак протрусил вдоль строя, словно на разводе караула, что-то коротко рыкнул, стая отозвалась разнообразными звуками.

— Ребята! — ахнула Галя. — Они же идут с нами! Десять самцов!

Вожак потёрся носами со стройной невысокой волчицей, потом — положил морду на морду рыжего самца. Тот заскулил, мотнул хвостом, повёл прочь с поляны ещё пятерых самцов и всех самок с волчатами. Сам же вожак, подойдя к Сашке, вдруг взметнул широкие длинные лапы ему на плечи.

Жёлтые глаза волка умно и открыто смотрели в серые глаза человека.

* * *

Первый день почти до темноты они бежали, не останавливаясь, ещё надеясь на то, чтобы вырваться из гипотетического окружения, кольцо которого, конечно же, уже начало смыкаться. Это было уже привычно-ритмичное движение — безостановочное и быстрое. Скользили по сторонам волки — серыми тенями, растворяющимися в сумерках. Когда стало трудно различать, куда ставишь ногу, Лесные Псы просто улеглись — там, где стояли…

…Проспать долго не удалось. Всех разбудил шум винтов винтокрыла. Огромная машина шла над самыми верхушками деревьев, полосуя землю лучами нескольких прожекторов. И люди, и волки замерли внизу. Они не сдвинулись с места, даже когда несколько очередей наугад выжгли вокруг дымные просеки. Видимо, сверху засекли чем-нибудь группу целей, но приняли их за крупных животных и стреляли с досады.

Мимо — всё мимо, к счастью. Но Сашка тут же поднял своих. Конечно, когда винтокрыл вернётся на базу, там найдутся головы посообразительней…

С рассветом они пересекли магистраль, построенную ещё век назад. Шоссе по четыре ряда в каждую сторону было, наверное, единственной (и давно полузаброшенной!) автомобильной дорогой, пересекавшей весь материк. И буквально через секунду после того, как отряд пересёк полотно, по дороге проехала бронеколонна. Медленно, развернув башни влево и вправо в сторону леса. В люках — никого.

— Влупить бы, процедил Дик, тиская пулемёт.