Волчья погибель

– Другого ответа нет. Я говорю «да!»

– И я! – отозвался другой.

– Я тоже пойду за тобой.

И таким образом все согласились. Ни один не отказался. Мрачное лицо Русса наполнилось гордостью. Они выли и клялись в верности, доводя себя до неистовства.

– Хватит! – приказал Русс.

Вой тут же прекратился. Зал наполнила тишина.

– Тогда займемся красной бойней. Благодаря Странствующим Рыцарям Малкадора, мы знаем, где находится Гор.

Включился картолит, залив полутемный зал призрачным светом.

– Рунические знаки, размещенные на «Мстительном духе» Брором Тюрфингром отмечают уязвимые участки и помогут нашим воинам найти путь через его залы, но у них была дополнительная задача, данная Брору и неизвестная остальным агентам Малкадора. Внутри каждой надписи была руна силы, врученная ему Ква. Эти отметки позволяют нам отследить корабль моего брата в Нижним Мире. В данный момент он здесь. – Он ткнул копьем в гололитическую карту, указав недрогнувшей рукой на яркую звезду, как будто удерживая ее на месте.

При ближайшем изучении ею оказалась система обычного типа из трех звезд: основная – светило главной последовательности и две второстепенные – красные карлики, вращающиеся на большом расстоянии от нее. Несмотря на большие размеры, она обладала скромным значением. Тем не менее, эта система располагалась неподалеку от важных районов, в ней полководец мог выждать время перед началом главного наступления.

– В этом месте, называемом Трисолиан, – сказал Русс, – мы поставим магистра войны на колени.

18 Сделка Луперкаля

Собравшееся население Гепталигона ожидало на станции Триа, иначе называемой Сферой Перевозки. Она была полностью отдана под стыковочные сооружения, являясь главным портом Гепталигона. Металлический свод своим объемом соперничал с небольшой луной. Гравитационное покрытие превратило внутреннюю часть сферы в перевернутый мир, в котором поверхность изгибалась над головой сплошным полем. Ее вид демонстрировал потрясающее мастерство Бога-Машины. В Сфере Перевозки не было верха и низа. К центру тянулся лес из изящных стыковочных платформ с подвижными причалами на оконечностях. Огромные люмен-панели украшали внутреннюю часть двоичными схемами, которые разъясняли всем мощь Бога-Машины, пока расстояние не сливало их в бледно-желтое свечение.

Конструкция, обращенная к луне, переходила в гигантскую фуникулерную магистраль, которая тянулась по центральной трубе-привязи. Напротив фуникулера находились многочисленные выходы в пустоту. Мерцающие атмосферные поля окрашивали звезды за ними в светло-синий цвет.

Коул прислуживал Асперции на гравиплатформе своей госпожи. Здесь он находился выше толпы, и поэтому ему открывался отличный вид на скопление людей и саму сферу. Толпа постепенно размывалась в массу красного и темно-серого цветов, пока люди на верхних внутренних участках, которые были видны в промежутках между пустотными кораблями, пристыкованными к многочисленным пирсам сферы, не слились в розовое море, такое далекое, что никакое усиление зрения не могло разделить его на отдельные личности. Они представляли совокупную мощь Марса в системе Трисолиан. Коул переключился на механические чувства. Инфосфера вибрировала предвкушением. Лица всего воинства обратились к центральной точке Сферы Перевозки, где размещалась единственная посадочная платформа, покрытая золотом и украшенная темно-красной тканью. Вокруг площадки широкими полосами прокручивались гололитические знамена, периодически рассыпаясь на вращающиеся точки пролетом сотен сервочерепов. Хвалебные гимны воспроизводили постоянный визг бинарика и величественные высказывания на готике. Голоэкраны размером с легкий крейсер демонстрировали платформу толпе.

Кровь преданных соратниками еще не высохла, когда магистр войны прибыл заявить права на свое новое владение.

Передачи пакетов данных проносились через пространство на частотах электромагнитного спектра, невидимого для глаз плоти. Для тех, кто не видел этот дополнительный слой реальности, архитектура сферы могла казаться грубой, беспорядочной массой из металла, кабелей и плохо продуманных украшений. В высших сферах передачи данных открывалась абсолютная красота. Коул смотрел почти с религиозным благоговением на взаимосвязанность мысли на дисплее. Такая огромная толпа, вовлеченная в единое общение, действительно была редким зрелищем.

Но, несмотря на красоту, тон схемы передачи данных был темным. Ее наполнял ужас. Ни один из адептов не осмелился открыто передать свои опасения, но для опытного глаза Велизария Коула это было очевидно по кратким обменам данных.

Для ужаса, что предварял прибытие Гора на Гепталигон, не имелось имени. Это было первобытное чувство, предшествовавшее появлению языка. Человеческие представления были слишком ограниченными для его точного описания. Задолго до появления корабля магистра войны в поле человеческого зрения или управляемого машинами ауспика, явился страх, словно стена тумана, надвигающаяся со стороны спокойного океана. Инфосфера пульсировала дурным предчувствием. Каждый клочок кожи блестел потом страха.