Волчья река

Нож прорезает кожу в верхней части моей правой руки; я чувствую, как он ударяется о кость и застревает. В первое мгновение ощущаю лишь соударение, а не боль, но и этим она ухитряется лишить меня возможности стрелять. Я все равно пытаюсь – и промахиваюсь; мою руку прошивает мучительная судорога от отдачи, пальцы сводит.

Я роняю пистолет.

«Дура, дура, дура!»

Не позволяя себе медлить ни мгновения, кидаюсь за дробовиком. Селеста почти так же быстра, как и я, но ее домашние туфли оскальзываются на гладко отполированном полу. Мои – нет. Я инстинктивно хватаю оружие правой рукой, и боль пульсирует в моих пальцах холодом и жаром попеременно. Дробовик с тяжелым стуком падает на пол – на этот раз у меня свело всю кисть.

Миссис Полл хватается за него. Я бросаюсь вперед, прижимаю ружье к полу и увлекаю ее следом, в то время как ее туфли продолжают скользить по полу. Она падает на четвереньки и испускает леденящий душу визг – словно банши [17], вылезшая из гробницы, – а потом кидается на меня, скрючив пальцы с острыми ногтями.

Я бью ее в лицо левой рукой. Она отшатывается назад, я пинком отправляю дробовик прочь и прыгаю на нее. Селеста жилистая и сильная, но у меня лучше развиты мышцы. Я наношу еще два удара, прежде чем она сбрасывает меня, перекатывается и поднимается на ноги.

Я ожидаю, что она метнется за дробовиком, но вместо этого Селеста бежит к двери, через которую я вошла, и хватает мой упавший пистолет. Она не останавливается, чтобы выстрелить в меня, а продолжает бежать дальше. Я поднимаю дробовик и проверяю его. Два ствола, оба заряжены. Вопрос в том, как я собираюсь стрелять из него, но это уже другое дело. Я знаю, что нельзя вынимать нож из руки – вдруг тот рассек какой-нибудь крупный кровеносный сосуд. Сейчас лезвие перекрывает разрез, не допуская кровотечения. Но я ни за что не смогу держать дробовик одной рукой и прицельно стрелять, когда у меня над правым локтем торчит нож.

Кладу дробовик на разделочный стол. Хватаю нож за рукоять, делаю вдох и резко дергаю. Я чувствую, как лезвие с резким щелчком выходит из кости, и у меня едва не подламываются колени. Но я ухитряюсь устоять на ногах и бросаю нож в раковину. Кровь теплыми толчками растекается по моей руке. «Твою мать!» Если не перетяну руку, я покойница. Но я должна поймать миссис Полл. Если она спустится в подвал…

Хватаю посудное полотенце и затыкаю им рану. В глазах у меня снова плывет, но только на секунду, потому что очередной прилив адреналина прогоняет этот туман. Я тянусь к дробовику, но потом осознаю́, что сейчас, в этот момент, ее шаги раздаются в коридоре. Она направляется к кабинету своего брата.

Мне не нужно ловить ее. Мне нужно просто остановить ее.

Достаю пульт дистанционного управления и нажимаю кнопку, запирающую электронный замок на двери кабинета. Когда убираю пульт обратно и беру дробовик, я слышу ее крик – крик бессильного разочарования. Пробую пошевелить правой рукой. Пальцы реагируют – не идеально, они слабые и дрожат, но все же действуют. Должны действовать.

Я иду за ней.

Я недостаточно быстра, и к тому времени, как я прохожу через столовую, миссис Полл уже взбирается по лестнице и изо всех сил бежит в левое крыло здания. Я следую за ней. Если смогу оказаться на расстоянии выстрела, я выстрелю. Мне нужно обезвредить ее. И я это сделаю.

Но когда я поднимаюсь по лестнице, домоправительницы уже не видно. Передо мной длинный узкий коридор с дверьми по обе стороны. Опасное место. Я делаю шаг вперед. Половицы скрипят.

Она меня услышит.

Я делаю вдох и бегу, минуя две или три закрытых двери. Селеста стреляет через ту, что находится слева, оставляя в дереве неровные отверстия; по полу разлетаются щепки. Я останавливаюсь, смещаясь как можно ближе к стене, и сдаю назад. Потом низко пригибаюсь и посылаю заряд дроби в область дверной ручки, чтобы разбить замок. Отдача едва не заставляет меня растянуться на полу, туман в голове снова сгущается – жаркой алой пульсацией.

Кухонное полотенце уже промокло насквозь. Со свалявшейся бахромы на его конце капает кровь. Я плотнее прижимаю его к ране и выпрямляюсь.

Сквозь туман вижу спальню в ярких оранжево-розовых тонах – такие любят некоторые девочки-подростки в двенадцать лет. Старые постеры с Мадонной на стенах. Мягкие игрушки. Я обвожу комнату дулом дробовика, но нигде не вижу миссис Полл. Ее здесь нет.

В шкафу. Или под кроватью. Или за дверью.

Проверяю дверь и не нахожу никого. Если она под кроватью, то будет стрелять мне по ногам. Я кидаюсь вперед, с силой толкаю, и вся кровать сдвигается с места. Под ней никого нет – даже пыльного плюшевого зайца.

Видимо, в гардеробе.

Я не хочу этого делать. Но придется. Больше некому. Насколько я понимаю, миссис Полл пытается раздобыть еще один дробовик, или же у нее где-то есть другой пульт, с помощью которого она может отпереть кабинет и добраться до моих детей. Мне нужно остановить эту женщину. Когда-то она была девочкой, которая любила певицу Мадонну и пушистых плюшевых мишек, но это больше не имеет значения. Не может иметь значения.