Волчья река

Теперь я вспоминаю: та отрешенная пара в фойе студии Хэмлина. В тот момент я едва заметила их: настолько сильно хотелось удрать, что мне не было дела до того, что кто-то еще находится там. Я просто спешила уйти оттуда.

– Ах да. – Присаживаюсь на край кровати Коннора. – Как давно ее похитили?

– Теперь уже примерно неделю назад, – отвечает он. – Наверное, она уже не вернется, верно?

Я не хочу, чтобы он знал такие вещи, – только не в его возрасте. Но с точки зрения статистики он прав: большинство похищенных детей живут не дольше нескольких часов после этого события.

– Ты не слышал, с ее родителей потребовали какой-нибудь выкуп?

Мне вспоминаются кое-какие подробности. Девочка была похищена из школы; это было хорошо организованное дело, оно прошло совершенно гладко. Не импульсивный, вынужденный акт, а заранее спланированный и устроенный. Это не значит, что девочка жива – однако ее шанс на выживание выше среднего.

Коннор с готовностью посвящает меня в курс дела. Он явно следил за событиями.

– На форумах говорят, что ее отец заплатил выкуп, но никто не знает этого наверняка. Так что, может быть, это была тайная выплата, чтобы вернуть ее домой.

– Погоди-ка, Коннор… На форумах?

Оживление его несколько угасает.

– Извини. Но я не хожу на те форумы, где говорят о моем отце, честное слово.

– Не ходи на них вообще, – говорю я ему. – И ты знаешь, что нельзя верить тому, что читаешь на «Реддите». Держись подальше от форумов, хорошо?

– Я не пишу туда, только читаю.

– Не заставляй меня вносить их в список блокировки, Коннор.

Он хмуро смотрит на меня:

– Я уже не маленький ребенок, а ты все еще не хочешь, чтобы я что-то знал.

Не хочу. Действительно не хочу. Только не о похищении детей, и уж точно не о тех глубинах ужаса, в которые подобные события ввергают людей. И не о его отце, хотя я понимаю, что Коннор уже знает об этом больше, чем мне кажется.

– Я хочу, чтобы ты знал многое. Но при этом также хочу быть уверенной, что ты готов к этому, – отвечаю совершенно искренне. – Я просто не хочу, чтобы у тебя выработался искаженный взгляд на мир. – «Как у меня, например». – Основную часть времени люди бывают хорошими. Но иногда становятся плохими. Однако, если слишком сильно полагаться на Интернет и позволять ему определять твой взгляд на мир, ты решишь, что худшие стороны в людях слишком сильны.

– Но это неправда, мам, – возражает он. – В Интернете люди делают важные дела, помогают друг другу, участвуют в разных движениях. Незнакомые люди помогают другим незнакомым людям. Это совсем не плохо.

Он, конечно, прав. Мой сын куда более рассудителен и уравновешен, чем я.

– Хорошо. Но вот что я тебе скажу: не попадайся на то, что кажется правильным, но звучит неправильно. Понимаешь?

– Как то вранье, которое говорил мне отец. – Коннор кивает: – Да, я понимаю.

– Прости, милый, – говорю я ему, и он опускает взгляд на книгу, которую вертит в руках. – Он не должен был так поступать с тобой.

Сын вяло пожимает плечами.

– Да, но это, наверное, было не так плохо, как то, что он собирался сделать с тобой.

Я моргаю. И вижу холодный черный объектив камеры, направленный на меня. Горло у меня сжимается, и я понимаю, что должна покончить с этой травмой – чем скорее, тем лучше, и уж точно более конструктивным путем, чем отгораживание от нее. Но сейчас у нас есть более важное дело. Одинокая девушка в Вулфхантере. Ее мертвая мать, которая просила меня о помощи.

– Мне жаль эту малышку, – говорю я. – Я хотела бы помочь и ей тоже. Но сначала нам нужно понять, что мы можем сделать для той девушки, ладно?

Он кивает и добавляет еще пару книг в свою и так битком набитую сумку. Возводит свою собственную стену из книжных историй… Что ж, мой сын мог справиться со случившимся и куда хуже. Как я, например.

Проверяю, как дела у Ланни. Она уже собрала вещи, уместив их в один рюкзак. Он куда меньше, чем моя сумка. Дочь расхаживает по гостиной, сложив руки на груди, и когда я окликаю ее по имени, она подскакивает и поворачивается ко мне с улыбкой на лице – я знаю, что улыбка не настоящая.

– Эй, не надо ко мне так подкрадываться!

Вид у нее неподдельно встревоженный.

– С тобой всё в порядке? – спрашиваю я ее. Ланни отступает на шаг, и я вижу, как она включает защитный сарказм на полную мощность.

– О да, конечно. Со мной всё супер-в-порядке, ведь мы ни с того ни с сего едем никуда, чтобы делать там ничего, а ведь я завтра собиралась встретиться с Далией. Ты же знаешь, как сильно я этого хотела, верно?

Я никогда не бросала ее одну, но сейчас на краткий миг задумываюсь, не оставить ли ее на попечение Мэнди, матери Далии? Вот только если между Ланни и Далией есть какие-то нелады, то оставить их на день или два в одном доме – не лучшая идея: это может навсегда разрушить их отношения. Я не хочу нести ответственность за это. Поэтому говорю:

– Иногда разлука смягчает сердца.

– Что за хрень!

– Ланни!..

– Ладно, ладно, хорошо. Поехали уже!