Волчья река

– Это… – Голос у него дрожит. – Это не… это же не труп, верно?

– Коннор, делай, как я сказал. Отойди назад на десять футов. И не смотри.

Утыкаюсь носом и ртом в сгиб своей руки и подхожу чуть-чуть ближе. На ней нет ничего, кроме сандалий. «Он заставил ее прийти сюда», – думаю я. Может быть, она умоляла оставить ей обувь, и он оказал эту маленькую милость. Я не вижу поблизости даже обрывков одежды. Не могу сказать, как она умерла, как могла выглядеть при жизни и даже к какой расе принадлежала: тело настолько раздуто и искажено, что напоминает голливудскую куклу-монстра. Но у нее светлые волосы – были. Их выдранные клочья застряли в ближних кустах, пряди мягко покачиваются на речных волнах. Здесь побывали животные, и я резко выпрямляюсь, осознав, как много опарышей кишит вокруг тела – целая армия. И повсюду мухи.

Ее пустые глазницы смотрят прямо вверх, на темные кроны деревьев, словно она надеялась увидеть что-то в небе.

– Сэм? – Голос Коннора дрожит еще сильнее. – Сэм!

Я возвращаюсь к нему. Он выключает свой фонарик, его частое дыхание сбивается. Я разворачиваю его к себе.

– Коннор, прошу, послушай меня. Дыши глубже, ладно? Это хорошо. Хорошо, что мы пришли сюда и нашли ее. Теперь нам нужно вернуться и позвонить в полицию.

– Ее кто-то убил? – Парня бьет дрожь. Я кладу руку ему на лоб, покрытый холодным липким по́том. Достав из рюкзака одно из теплоизолирующих одеял с фольговым покрытием, заворачиваю в него Коннора. – Кто-то оставил ее здесь? Так же, как мой отец…

– Это может быть совсем другое, – лгу я ему, потому что мне кажется, что он нуждается в таком утешении. – Может быть, она просто туристка, которая заблудилась и умерла от сердечного приступа – что-то вроде этого… Но хорошо, что она больше не будет лежать здесь совсем одна, брошенная, верно?

Это заставляет его собраться. Он кивает и плотнее заворачивается в одеяло.

– Ладно, давай пойдем обратно к нашей тропе, – говорю я ему. Достаю свой телефон и проверяю связь. Сигнал есть, но слабый и медленный. Тем не менее, пока мы идем, я набираю 911. Коннор смотрит на карту, словно это GPS-устройство; сейчас он не особо соображает. Я при помощи встроенной в телефон ультрафиолетовой подсветки проверяю метки, оставленные маркером на деревьях. Достаточно хорошо видно, куда нам нужно идти.

– Полицейское управление Вулфхантера. Что случилось? – спрашивает меня женский голос в трубке. Он слабый и призрачный – связи почти нет.

– Мне нужно сообщить об обнаружении трупа, – говорю я ей. – На южном берегу Вулфхантер-ривер, примерно в двух милях от «Вулфхантер-ривер-лодж».

– Я не расслышала, сэр. Не могли бы вы повторить…

Звонок обрывается. Черт! Я пробую снова; мне отвечает тот же самый голос.

– Я звоню, чтобы сообщить о найденном трупе. Южный берег Вулфхантер-ривер, примерно две мили от…

– Сэр, пожалуйста, назовите свое имя.

– Сэм Кейд. Примерно две мили от «Вулфхантер-ривер-лодж».

– Этот человек дышит, сэр?

Я думаю о раздутом, почерневшем трупе.

– Нет.

– Вы пробовали применить искусственное дыхание?

– Нет. Она разлагается. – Знаю, что они обязаны задавать эти вопросы, но сейчас это бесит. Как и Коннор, я все еще пытаюсь справиться с увиденным, но, в отличие от мальчика, я видел и худшие вещи, причем лично, а не на экране. – Мы направляемся обратно к коттеджу. Вышлите полицию, я проведу их к телу. Мы оставили метки на тропе.

Я завершаю звонок прежде, чем сигнал снова прерывается, и кладу телефон в карман. И тут слышу хруст сломанной ветки, потом шорох. Здесь кто-то есть.

Может быть, это все-таки медведь.

Я молча останавливаю Коннора. Металлическое одеяло шуршит, но с этим ничего не поделать. Медленно опускаю рюкзак на землю и достаю пистолет. Мы выключаем фонарики. Я пригибаюсь, и Коннор повторяет мое движение.

Подношу палец к губам. Лицо у мальчишки бледное, трясется он еще сильнее, однако кивает.

Сначала я отмечаю сам факт выстрела, потому что дерево рядом со мной брызжет щепками во все стороны, и одна из них впивается мне в плечо. Сначала я осознаю это, а мгновение спустя – отчетливый хлопок выстрела, и одновременно приходит понимание, что мы оказались в отчаянном положении. Я хватаю Коннора за плечо и тащу его вправо, за толстый узловатый ствол старого дуба, и шепчу ему:

– Оставайся здесь. Прячься. Понятно?

– В нас стреляли? – Дрожь не прекращается, хотя слегка затихает.

– Будь здесь, – приказываю я ему. Мне нужно увести их прочь от него. Сейчас парень ничего не может сделать – он в шоке. – Коннор, понимаешь?

Он кивает. Я перемещаюсь к соседнему дереву и прислушиваюсь – не слышно ли шагов. Всё тихо. Тот, кто стрелял, сидит где-то в засаде. Ждет.

Так что я предоставляю ему то, во что можно выстрелить. Сняв свою ярко-оранжевую бейсболку, запускаю ее в воздух, словно «летающую тарелочку» в игре. Она пролетает добрых двадцать футов, потом меняет направление и планирует прочь под углом. Я не вижу выстрел, который разрывает ее в клочья, но слышу его мгновение спустя.