Волчья сотня

– А я так думаю, – вступил вдруг в разговор Саенко, – что в этих самых иных странах нам и делать нечего. Все там люди как есть нестоящие. Англичане, взять, – это ж такой народ! Даже самый простой, и тот совсем на нас не похож. Ты приглядись, как он шагает по улице. Идет – не своротит – ровно шкап какой! Всяк стороной его обходит, чтоб об угол не зашибиться. Что там у него за душой такое – неизвестно, – все в шкапу на замке. Неудобные они какие-то, англичане эти. Американцы – те как бы ничего: румяные, пьянчуги, драчуны. Это еще ладно, мы сами по этим грехам ходим. Но до чего ж они до денег жадные! Один в Крыму зазвал меня вино пить, и все-то передо мной золотом об стол звонил: бросит – и в карман, бросит – и опять в карман… Стол же каменный, золото звенит, так у него даже румянец на лице от радости. А платить – я же и заплатил, а он сбежал, шельма…

Борис дослушал Саенко и напомнил ему, что пора выходить в путь, если они хотят догнать свою часть. Борисоглебский дал им кое-каких припасов на дорогу и, порывшись в закромах, достал для Бориса короткий кожушок взамен порванной и запачканной чужой кровью шинели. После этого старик проводил их до границы парка, перекрестив вслед.

Борис шел легко. Сапоги не жали; управляющий не обманул: травки, которыми он напоил, сделали чудо, и совсем не чувствовалось последствий вчерашней контузии.

Около полудня путники увидели перед собой полотно железной дороги.

– Ваше благородие, обожди-ка маленько, – сказал Саенко, к чему-то прислушиваясь.

Он лег на насыпь и приложил ухо к рельсу. Немного послушав так, он встал и сказал:

– Поезд идет, и аккурат в ту сторону, куда нам нужно. Он и так-то не спешит из-за плохой кормежки, а здесь дело на подъем пойдет, так совсем замедлится, мы в него и залезем. Подъедем маленько, чтоб до своих поближе было, а там и соскочим. Идти-то до вечера нужно, и как бы лихой кто на нас не наскочил.

Борис с сомнением выслушал предложение Саенко, но порядком уже уставшие ноги тоже имели свое мнение, и решено было ждать поезда.

Скоро его стало слышно и Борису. Паровоз и правда еле плелся на скудном дровяном рационе, а на подъеме совсем пополз. Саенко углядел полуоткрытую дверь товарного вагона, запрыгнул внутрь первым и помог забраться Борису, от мелькающих перед глазами колес у того снова началось головокружение. Вагон внутри был пустой, но вороха душистого сена и еще кое-какие следы указывали на то, что недавно здесь везли лошадей. Саенко улегся на сене и блаженно потянулся:

– Эх, часок вздремнуть можно! И что ведь хорошо – мы спим, а к своим помаленьку двигаемся!

Борис согласился с разумностью такой мысли и устроился рядом.

Глава девятая

Существует необходимость и впредь использовать в Красной Армии военных специалистов под строжайшим контролем партии.

В. Ленин. Известия ЦК РКП(б), 1919

Проснулся Ордынцев не скоро. Поезд шел достаточно быстро, видно под горку. В вагоне по-прежнему никого не было, только Саенко похрапывал рядом. Борис огляделся, не понимая, что его беспокоит, потом тряхнул головой и сбросил остатки сна. Он еще раз внимательно огляделся и понял, что показалось ему подозрительным: солнечные лучи, которые проникали раньше в щели стен, и мешали спать, теперь больше не беспокоили, а светили с противоположной стороны. Борис тронул за плечо Саенко.

– А? Что? – Тот встрепенулся и подскочил, не осознав спросонья, где он и что с ним.

– Саенко, мы с тобой наверное, долго едем, вечер уже. Свои-то где у нас?

– А! – Саенко сладко потянулся и окончательно пришел в себя. – Да не бойся, ваше благородие, поезд тихо шел, далеко не уедем. Ежели и проскочим, так самую малость, воротимся. Однако посмотреть нужно, вот вроде маленько потише пошел, так и спрыгнуть можно.

Он подошел к двери и попытался отодвинуть ее в сторону, но не тут-то было.

– Вот те на! Дверь-то снаружи закрыта! Это, значит, пока мы спали, кто-то из железнодорожников дверь-то снаружи и закрыл, для порядка.

– Что же делать, Саенко? Этак нас черт те куда увезут, прямо к красным попадем! – забеспокоился Борис.

– Возможен такой поворот, – охотно согласился Саенко. – Это надо предотвратить.

И он пошел по вагону, внимательно рассматривая стены и пол. Борис попытался делать то же самое, но очень уж кружилась голова, когда он наклонялся.

– О, ваше благородие! – весело воскликнул Саенко. – Вот туточки досочка не крепко прибита, видно лошадка ее копытом расслабила! Вот мы сейчас досочку эту подковырнем, – дальше Борис слышал только ласковое бормотанье, – Саенко уговаривал досочку поддаться.

– Что ты ее, как девку, уламываешь! – Борис оттолкнул Саенко и дернул доску, отчего перед глазами заходили красные круги и голова загудела, как гудела она сразу после боя.

– Куда спешить? – рассуждал Саенко. – Вот и поезд тормозит.

Поезд, и верно, замедлил ход и наконец совсем остановился.

– Чего это он?