Волчий берег (СИ)

– Да кто это такая?! – Окончательно выйдя из себя, крикнул главный. У него даже борода тряслась от ярости.

А я решила – ну их, не буду с ними говорить. Буду сквозь них смотреть, будто пустая поляна, уведу отсюда Гордея и без них счастливы будем! А Получницу, видимо, в другом месте следует искать.

– Рысь это, люна-са его.

Женский голос был мягкий, гладкий. Так и думала, эта та, с жёлтыми глазами заговорила.

– Твоя, что ли? – Покосился главный.

– Моя, – спокойно ответила женщина.

Она не улыбалась, смотрела пристально, но вдруг показалось, что она не сердится. Хотя, чего это я? На что им сердится? Гордей сделал что смог!

– Вы бы и сами лучше не справились! – Мстительно заявила я главному. – Хорошо, поди, с того света указывать, а на месте Князя никому не хочется побывать?

– Был я Князем, нечего мне! – Снова заголосил главный, но уже не так зло. Словно пар выпустил.

– Отпусти мальчишку, – негромко сказала из-за его плеча желтоглазая.

– Я не держу!

– Уморишь еще.

Вокруг волновались духи, вдруг словно ветер подул, колыхая их прозрачные тела и одежду.

Гордей, наконец, встал. Поднял княжескую шапку, отряхнул и надел.

Главный дух наклонил голову.

– Чего смотришь? Знаем, зачем пришёл!

И слова не дал сказать!

– И какой будет ответ? – Спросил Гордей, снова вытирая нос снегом. Кровь пока не остановилась.

Главный так на меня зыркнул, будто к земле хотел припечатать. Начал причитать заново.

– Много вы земли попортили, кровью залили, костями забросали! Не для того боги нас создавали, холили и лелеяли, как родных детей!

Хоть и хмурился главный, хоть и причитал в полный голос, а теперь звучало иначе, будто вправду родню в нас признал и журит по-родственному.

– Молодые да неразумные. Столько жизней! Ну, за другие народы не нам отвечать, а свой, звериный, жалеть нужно! Восполнять.

Он замолчал, хмыкнул и вновь посмотрел на меня. Ухмыльнулся.

– Ладно! – Вдруг крикнул радостно. – Чего мы, и правда, как чужие? Сами-то, сами-то так воевали, что сто лет после никто не смел в мои земли нос сунуть!

Женщины за его спиной фыркнула.

– Да! – Он, не оборачиваясь, громыхнул посохом. – Было дело! Так что теперь?

И снова на нас уставился. Долго смотрел, пристально.

– Через год первенца принесёте, так и быть, забудем о прошлом. Новую жизнь создадите. А мы в свою очередь с местными духами договоримся, чтоб утихомирились. И зверей, Яростью оглушённых, к себе возьмём, не дадим напрасные мученья терпеть.

Гордей покосился на меня, а у меня и слова во рту застряли. Первенца?!

– Каких местных?

Нашёл, о чём спрашивать! Спросил бы лучше про первенца, о каком первенце они говорят?

– Да вот леших здешних да прочую нечисть. Ну, тех, что под снегом нынче прячутся, не хотят к нам выходить.

Главный махнул рукой, будто вокруг кто-то был. А никого не было, пусто, только духи над снегом и висели.

– Хорошо. – Гордей схватил меня за руку, дёрнул к себе. – Пусть будет по-вашему. Но я хотел ещё кое-чего.

– А ты наглец!

– Нет, так и скажи. Без вас обойдёмся.

Главный насупился.

– Ничему вас не учили, похоже! Где уважение к старшим? Где…

– Ну ладно, ладно тебе.

Ему на плечо положила руку и вышла вперёд красавица в пушистой шубке, очень похожей на мою.

– Хочешь, чтоб мы вас поженили?

– Это мы и сами можем. Просто хотел получить благословение.

Главный вдруг расхохотался.

– А давай! Будьте благословенны, дети мои!

Вместе с его словами словно звон раздался. Вспыхнули цветные огни и духи предков больше не казались прозрачными, они стали яркими, как магические огни на ярмарках.

В лицо сыпанули блестящей холодной мукой, вокруг по снегу рассыпали синие и красные ягоды, на головы наши упало полотенце белое, с красивой вышивкой, которое тут же истаяло, не оставив после себя воды.

– Почитайте дела отцов своих! Берегите землю родную, как муж бережёт жену, а жена мужа. Не берите на душу зла, не бегите за ненужным и просто будьте счастливы! Ну, чего смотришь? Целуй невесту!

Гордей будто только того и ждал.

Всегда боялась того момента, когда на свадьбе заставляют при всех целоваться. Зачем? Не хочу, чтобы кто-то за нами наблюдал.

А сейчас всё равно стало. Его губы такие горячие, сладкие, какое мне дело до духов!

– Эх, и я когда-то был молод. – Бурчал главный.

Я бы, верно, и час бы тут простояла, если бы Гордей меня целовал.

– Ну, всё, всё! – Снова повысил голос главный дух. – Прочь идите! Думаете, разжалобили нас своей любовью? Мы ещё и не то видали! Прочь! И помните, что обещали.

Женщина-рысь выступила вперёд, выбросила в нашу сторону руку-лапу, с которой сорвался и закрутил снег. Вокруг сгустилась темнота, только белые пушинки вертелись с большой силой, да мерцали вдалеке жёлтые глаза.

Раз – и мы стоим у Сантанок, за избой, в которой нас поселили. Стоим посреди белоснежного покрова, на котором ни единого следа, ни человечьего, ни звериного, и тихо вокруг. Только деревья на ветру скрипят.

Гордей громко сглотнул, тогда и я очнулась.

– Это что?

– Мы, кажется, дома.