Волчий договор

Все вокруг, он мог слышать звуки братьев, которые спали рядом с ним: их ровное дыхание, нежный храп Рейфа, свистящее посапывание Эдона, тихие стоны Мака. Почувствовав себя плохо, он посмотрел в потолок. В комнате было жарко. Он не мог уснуть, думая о завтрашнем дне, и о том, что он принесет.

Следующий день начался так же, как и любой другой, выдали общие пайки, простую, густую кашу, которая на вкус и запах была как свинец. Топливо. Он едва коснулся своей тарелки, увидев своего младшего брата, который смотрел на его кашу, и подвинул свою тарелку к нему. Ему никогда не хватало, мастера кормили их, не досыта, они думали, что худые, голодные, такие лучше для боевых действий. Он смотрел на Maка, который закончил есть.

«Нервы?» — Спросил Эдон.

Он пожал плечами: «Может быть».

«С тобой все будет хорошо». — Успокоил его Мак. — «У них нет никого, кто сможет победить тебя». Самый молодой волк стал их учителем, тренером. Все несколько дней до этого, Maк был на вторых ролях, тявкал, подбадривал его, помогал в разработке стратегии, обучал его, как дышать, когда рот полон крови, когда все мышцы тела кричат об освобождении, советовал о том, как победить, превозмогая боль.

Они ели в тишине, и он наблюдал.

«Удачи». — Эдон кивнул ему.

«Тоже», — добавил Рэйф, делая то же самое.

Он зарычал в благодарность. Это было оно. Это было то, чего он ждал. Это было то, что он планировал, то, что его учили делать. Он победит и будет лидером или он умрет.

* * *

Битва была короткой и зверской.

Он лежал лицом вниз на арене, кровь капала ему в глаза, кровь лилась из его ран, кровь везде, даже на песчаном дне ямы.

Кровь была густой, и он не мог видеть. Почему он еще жив? Он должен быть мертв. Он проиграл. Он избит. Он не альфа.

Это не так, как должно было случиться.

На арене стало тихо. Он остался один, он в этом уверен. Он боялся пошевелиться. Что, если они думали, что он мертв? Что, если кто — то пронзит его копьем, если он перевернется? Он лежал неподвижно, ощущая свою кровь, металл и соль на языке. Его тело заживет, но сейчас он был в шоке.

Во время боя он слышал насмешки толпы, чувствовал разочарование своих товарищей, видел страх в глазах своих братьев. Они не могли на это смотреть. Его талант оставил его.

Он не мог его использовать. Он барахтался с самого начала, и он знал, что это конец. Его конец.

«Почему он все еще жив?»

«Ромул поднял большой палец», — кто — то ответил. Он не понимал, кто может слышать его.