Волчий корень

Дед промолчал. Какие могут быть вопросы, когда и так все ясно.

Борис вышел из машины, пошептал на ухо сотруднику. Тот кивнул, пересел в салон.

– Тут вот они развернулись…

Старик вновь махнул по стеклу руками.

Борис перешел через дорогу, приблизился ко входу в магазин и сделал знак рукой, требуя приблизиться. «Форд» плавно тронулся, зашел через боковой проезд на площадку, прошел мимо магазина и вышел через другой проезд. Смутное предчувствие отошло на второй план, оформившись во вполне реальное подозрение.

Борис еще раз махнул рукой, и «Форд» пошел по второму кругу. Напротив дверей Борис остановил машину и приказал сторожу выйти.

– Сделайте еще один круг… С остановками на въездах…

Машина пошла в третий раз. Вдохновение у сторожа заметно убавилось. Машина остановилась на углу.

– Пройдем в магазин, – произнес Борис и взял старика за локоть.

Они вошли внутрь.

– Какой номер у машины, на которой мы приехали? – спросил Борис.

Сторож шевелил губами. Не мог он видеть изнутри. Отсюда не видел даже Борис.

Машина прошла мимо и остановилась на выезде.

– Читайте, – требовал Борис. – Какой номер у нашей машины?

Старик опустил голову.

– Развернулись, говоришь, у входа? Но здесь же узко. Не хватает места для разворота.

Старик был растерян. Продавцы с любопытством смотрели на дядю Петю.

– В машину!

Борис вывел его под локоть и усадил в «Форд».

– Значит, говоришь, развернулись прямо перед тобой? Как было на самом деле? Говори, пока не поздно. Сядешь за соучастие. Предупреждаю…

– Не надо, – щелкнул языком старик. У него началось заикание. – Они же тоже милиция… Кому верить, прямо не знаешь. Сунули записку и велели сказать… Что видел, как женщина садилась в машину… И что номер успел записать…

– Придется тебе с нами опять прокатиться, пока головка твоя не закружится.

Старик в бессилии развел руками. Он согласен. Ничего не поделаешь, придется кататься. Его усадили в угол за узкую стеклянную дверь. Ярко светит под потолком лампа дневного света. Хочешь – читай, а хочешь – воспоминаниям предавайся. Попал дедуля на старости лет. Шабашка подвернулась. Сидит, пялится сквозь стекло, словно настоящий Кощей Бессмертный. Глаза ввалились. Пенсии мало ему с зарплатой. Решил товарищам из РУВД помочь. Не за так, конечно. Те обещали расплатиться. Крышкой гроба не обошелся бы весь концерт.

Машина вернулась на промплощадку – к тому месту, где за час до этого был оставлен сотрудник. Однако того на месте не оказалось. И еще двое, в годах, оставались возле бывшей автобазы «Серпантин».

– Расскажешь под запись, как тебя уговаривали?

Дед кивнул.

Телекамера вздрогнула и направила в его сторону стеклянный «глаз».

– Допрос свидетеля Парамонова Петра Лукича…

И пошло как по нотам. Когда родился, когда крестился. Ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний понятна. Допрос занял не больше пяти минут. Некогда сотрудникам. Торопятся. По его милости могли погибнуть сразу несколько человек. Шабашнул дедуля. А все жена виновата. Вечно денег мало старой козе. Дочь от первого брака нигде не работает. С мужиком развелась. Трое детей. Вчетвером все жрать хотят…

Машина вновь тронулась и, миновав «Серпантин», повернула вначале налево, вышла в поле, еще раз повернула с другой стороны. Проходная оказалась за углом. Оттуда не видно машину.

– Сиди, пес, если жить хочешь, – сказали сотрудники. Хлопнули дверью и закрыли на ключ.

«Так бы, кажется, раздавил гада…» – думал Борис, приближаясь к зеленому островку.

Под кроной никого не оказалось. Трава примята. Куда подевались два старых идиота? Им сказано: сидеть и не рыпаться.

Борис подступил к стене ограждения, приник к отверстию. Пустынный двор. Разбитый вдребезги «КамАЗ». Пугающее однообразие. И тут боковое зрение выхватило торопливую фигуру подчиненного Лодкина. Слава богу. Хоть что-то доложит. Для того его Борис и оставил.

– Захват с подставой… – говорил Лодкин. – Наташа внутри. Наши оба в наручниках. Начальник угрозыска и прокурор района в одной упряжке.

– В смысле? – не понял Борис.

– Инсценировка по полной программе. Садыков проболтался: должен подойти грузовик, груженый товаром. Якобы у них здесь склад, а наши проникли с целью хищения.

– Теперь мне понятно. Он тоже играет против.

– И очень давно. Что будем делать, командир?

Что делать… Знать бы наперед, что будет подстава, не стоял бы у бетонного забора и не кусал бы себя за локти.

– Сколько их там всего?

– Шестеро, включая Тофика. Больше я никого не видел.

– И еще один на воротах, – вспомнил Борис.

Сердце гнало его вперед, а мозг стоял на месте: нельзя спешить, когда каждая точка пространства, возможно, пристреляна. Уничтожить бы транспорт. Не дать ему войти за ворота. С наступлением ночи можно предпринять попытку освобождения. Выходит, сюда идет «КамАЗ». До его прибытия Садыков не сможет действовать. Нет внутри никакого склада. Блефует он. Народу у Бориса всего двое в распоряжении – капитан Родионов и лейтенант Лодкин. Оба Николая.

– Думаю, убрать надо транспорт. Вместе с грузом… – рассуждал Борис.

Лодкин молчаливо соглашался. По глазам видно.