Волчий корень

Портативный газосварочный аппарат находился в углу. Надо лишь одеть его на спину – и полезай хоть на Эйфелеву башню. Видел бы сынок Борис, чем его папа занят. Папа до службы в армии работал на судоверфи в Сибири. И с тех пор сохранил навыки сварщика и газорезчика.

– Ты что же, Степаныч, машины варишь?

– Бывает, когда подвернется…

– А я не знал. Прошлом летом искал сварщика, так он мне весь кузов сжег. Еле зашпаклевал потом, – ворчал Царев. – Дыр наделал…

Вдобавок к аппарату Степаныч прихватил связку тонкого провода. Должен пригодиться.

Они положили аппарат в машину.

– Подожди, Саня. Очки забыл.

Степаныч вернулся в гараж, снял с гвоздя очки с синими стеклами – вот и всё вооружение. Кабинет начальника не так высоко.

Темнота окончательно сгустилась.

По подсчетам ветеранов на бывшей автобазе полным ходом шел осмотр места происшествия. Не может оперативно-следственная группа быстро уйти оттуда. Ведь надо осмотреть всё здание, изъять вещественные доказательства, упаковать, сделать фото и видеосъемку. Для этого нужно время. Нельзя спешить, когда по всей площади валяются стреляные гильзы и трупы. Начальство друг перед другом строит версии одна глупее другой. И больше всех старается Прахов. Ему на месте виднее – он с территорией связан. Он к ней прикипел и за нее отвечает. Третий десяток лет на одном месте. Всех авторитетов знает – тех, что еще в живых остались.

Самое время для Степаныча, чтобы навестить «хитрый» кабинет. Здание стоит торцом к дороге. Вдоль стен разрослись тополя и другая молчаливая живность.

Окно кабинета располагалось рядом с пожарной лестницей. Крашеная решетка, изготовленная из толстой катаной арматуры, обнимала просторное окно без балкона. Балконов здесь вообще никогда не было: бывшая казарма не располагала к уюту. По всему зданию темнота. Лишь внизу слабо светила лампочка – там находился туалет дежурной части. Степаныч это хорошо помнит. Не зря срок тянул.

– В случае чего – стукнешь по лестнице прутком, – учил Степаныч Царева. – Но только сильнее бей, иначе я не услышу при звуке струи.

– Может, мне светом тебе просигналить?

Степаныч посмотрел на Саню и не ответил. Дилетант Саня не представлял, что такое кислородная резка. При чем здесь свет, когда металл горит, и весь мир уплывает куда-то.

Ефремов поднял с земли продолговатый пруток арматуры и протянул Сане.

– Теперь подставь-ка спину, дружек…

Царев нагнулся. Степаныч встал на него коленями.

Не издав ни звука, Саня распрямился.

Степаныч ухватился руками за нижнюю ступеньку.

– Стой, Саня… Еще немного. Сейчас я подтянусь, – и принялся возить каблуками по Саниным плечам.

Тот лишь пыхтел, шатаясь под грузом. Потом ему вдруг стало легко – словно вспорхнул Степаныч, уцепившись за лестницу.

Царев подобрал с земли брошенный пруток и отошел к машине. Темное человеческое пятно едва двигалось по лестнице. Степаныча практически не было видно. И это при том, что Саня смотрел на него, заранее зная, что по лестнице поднимается человек. Городок правоохранителей располагался среди частных домов. В доме через дорогу светились окна. Оттуда, если и захочешь увидеть, не сразу различишь, что на улице творится. Кроме того, высокие тополя достигают чуть ли не крыши. Правильно Степаныч рассчитал.

Саня присмотрелся: Степаныч перебирался с лестницы к противоположному краю решетки. Потом вспыхнуло пламя. Металл раскалился, затем вспыхнул струей. Ничего страшного – всего лишь фейерверк по поводу Петрова дня. А может, Ильи пророка. Кого-нибудь из них. Ведь лето давно в разгаре.

Быстрая струя иссякла. Степаныч переместился. Металл вновь закипел и побежал яркой струей.

«Решето» держалось в четырех местах. Для его крепления обычно бурят в стенах отверстия, забивают арматурные штыри и затем приваривают. В данном случае осталось срезать еще две точки опоры. Степаныч перебрался на лестницу, перерезал третий штырь – «решето» продолжало держаться в оконном проеме. Срезал последний, четвертый, перекрыл кислород, затем топливо. После этого тронул конструкцию за верхний край. Железная «городьба», стоя на подоконнике, качнулась и пошла верхним краем книзу. Ее падение оказалось тихим, почти беззвучным. Во вскопанную клумбу угодила «ограда».

Оконная рама оказалась просто прикрыта. Степаныч снял аппарат с плеч, поставил его на ступеньку лестницы, прижав к стене. Затем толкнул раму внутрь и, держась за косяк, шагнул на подоконник, пролез в проем, опустился на пол. Сейф стоял в углу на подставке. Как свидетель геройского акта. Резать его на месте было нельзя – в кабинете могла сработать пожарная сигнализация.

Степаныч подошел к нему, присел, обнимая, и приподнял. Рывок – и сейф на подоконнике. Поднять его с поля ветеран вряд ли смог бы.

Внизу под окнами было пусто: оконная решетка лежала теперь в стороне от клумбы, а Саня стоял возле машины. Степаныч махнул ему из окна рукой, предупреждая об опасности, и толкнул сейф с подоконника.