Волчий пасынок - путь к сухому морю

Кое-как уранийцу, несущемуся быстрее степной антилопы, удалось оторваться от преследовавшей его Тени. На бегу он вдруг резко пригнулся, упал на песок, ловко и быстро перекатился через голову и поднялся на ноги, уже лицом к демону, выставляя вперед руки с переплетенными пальцами. Ловко же было сделано!. Такому кульбиту не грех позавидовать и бродячему циркачу-акробату из тех, что демонстрируют свои умения на улицах больших городов. Новый сноп зеленого пламени впился в пульсирующую черную бездну, что являл собой Ороме'ктан и истаял без следа. Чудовище было неуязвимо, друг Кулдус. Драться с ним было не под силу ни одному смертному. Я понял это, и сердце мое наполнилось черной тоскою и отчаянием. Что можно было противопоставить ужасающей Тени? И сталь, и плоть, и магия все, что касалось демона исчезало.

Я словословлю так долго, но на деле же поединок отважного уранийца и Ороме'ктана длился всего несколько недолгих мигов. Он занял время, достаточное разве что, для того, чтобы десяток раз набрать полную грудь воздуха и выдохнуть его, а то и этого меньше. А только Гай Канна стал ослабевать. Магия это тебе не меч - штука хитрая, сложная, подлая. Она вытягивает из того, кто к ней прибегает все силы. Я видел, что юноша ослабевает с каждым новым изумрудным лучом, впивающимся в чернь демона. Лицо его, уж на что бледно, сделалось светлее куска мела. Пот тек по нему ручьями, оно блестело, словно зеркало. Пару раз, избегая жадно протянувшихся к нему щупалец-сгустков, тур-атта даже пошатнулся и едва не упал.

Не в силах более сдерживаться, я повернулся к старому шарлатану Кальпуну и, занеся над его головой кулак, вскричал :

- Старик, немедля выдерни юнца из объятий Ороме'ктана, либо своей же рукой я отправлю твою никчемную душонку в Преисподнюю на радость демонам, с которыми ты так долго заигрывал в своих богопротивных чародейских снах!

Не знаю, мой ли гнев вынудил седобородого мошенника действовать, или же он, наконец, сотворил заклинание достаточно могущественное, чтобы хоть короткий миг противостоять запредельной мощи демонической Тени, но в тот миг, когда я, исполненный невыразимого гнева, уже был готов исполнить свою угрозу и отяготить совесть еще одной загубленной душой, Кальпун открыл подернутые молочно-белой поволокой глаза и что-то прокаркал на древнем давно забытом и запрещенном наречии, вытягивая свои сухонькие, похожие на паучьи лапки, руки в сторону черной колышущейся пустоты, гоняющейся за Гаем Канной по песку.

Эх, скажу тебе, тур-атта Кулдус, и сильны же были чары, созданные старым тщедушным магом! Талисман-оберег на моей груди нагрелся так сильно, что до волдыря ожег кожу, а ведь заклинание и не в меня было брошено. На пальцах Кальпуна вспыхнули крохотные синие язычки магического пламени. И тут же самая настоящая сеть непрерывно змеящихся, пересекающихся, сливающихся одна с другой, и расходящиеся из одной - дюжины - синих молний, накрыла пустоту, воплощавшую Ороме'ктана. Раб Черепа отчаянно заметался, тщась вырваться из сплетенных молнийными всплохами колдовских тенет, но они словно прилипли к нему. Дивное же это было зрелище, старина Кулдус! Клянусь Теми, Кто Танцует в Коричневых Песках, никогда ничего подобного мне видеть не приходилось (а я видел многое!) и, надеюсь, не придется более увидеть. Черная Бездна, на которую невыносимо, нельзя даже смотреть прямо, не опасаясь потерять рассудок, заблудившийся в этой сверхъестественной тьме, яростно билась в хитросплетении трепещущих взблескивающих синих молний - и крошечная в сравнении, с громадой Ороме'ктана фигурка отважного воина-уранийца, металась пред разъяренным демоном.

Сухонькое лицо старого Кальпуна страдальчески сморщилось. Капли пота выступили у него на висках, сухие желтые от постоянного употребления дурманящих порошков орогоза губы мелко задрожали от чудовищного сверхчеловеческого усилия.

- Череп! - дергаясь, точно больной, пораженный Желтой Пляской, прохрипел колдун. - Череп! Пусть завладеет Черепом, иначе...

Он осекся, с трясущихся губ летели клочья пены. Пот уже не каплями - ручьями тек по лицу. Тени и Призраки! Сила демона-Тени воистину была неимоверной! Я говорил и повторюсь, не смертному противостоять ей! И чтоб мне пусто было за то, что я совсем недавно поносил и на чем свет распинал старика-Кальпуна. Да, друг Кулдус, бросив лишь один взгляд на искаженное от боли и усилий лицо мага, я усовестился, как мальчишка, укравший последнюю монету у слепца и пойманный за руку. Любой другой на месте Кальпуна не один раз подумал бы прежде, чем вступить в противоборство с Ороме'ктаном! Тень, оторвавшаяся от бога, грозила не только телу, но и душе, и кому как не магу лучше других знать это!

- Череп! - закричал я, выхватывая меч и воздевая его над головой. - За мной люди! Убьем эту крысу и завладеем Черепом! Это наш единственный шанс!