Волчий уголок

– Рыба не подведет, это не трава, не грибы, – он словно убеждал остальных. Не мог забыть вылитый суп. – Вон еще одна птица, – он глядел на другой берег озера.

– Где? – вскочил Славик.

– Поздно. Не увидишь. Утка в ситнике скрылась, – он показал в сторону густого островка камыша, растущего среди воды у юго-восточного берега.

Славик в бинокль стал рассматривать сплошную стенку камышовых зарослей. Ничего не увидел.

– Чего это ты камыш ситником назвал?

– В деревне всегда так называли. Очень правильное название. Сейчас покажу… – Он пошел к воде, где почему-то отдельно от всей многочисленной родни стояло несколько камышинок.

Отец ровно поперек разрезал своим изумительно острым ножом круглый темно-зеленый стебель. Ровный белый кружок среза, окаймленный зеленой ниткой внешней стенки, был весь усыпан крошечными дырочками.

– Чем не сито? – Отец стал нарезать короткие зеленые «бочонки» с белыми донышками. Славик собирал их в ладонь, сам не зная зачем они ему. Позднее бросил в воду и проследил, как легкая волна погнала необычную флотилию на середину озера.

– Я в детстве с помощью ситника плавать научился, – назидательно сказал отец.

– Как это? – недоверчиво, ожидая подвоха, спросил Славик.

– Рвали охапку камыша, кое-как перевязывали – вот тебе и поплавок. Хорошо поддерживает, когда только и умеешь ногами по воде колотить. Это теперь вам и круги надувные, и крокодилы, и лебеди. У нас такого не было. Зато и на дне не валялись куски резины, пленки и прочая дрянь.

– Понятно, – сказал Славик. – А почему тогда щуку назвали щукой, а березу березой? – он назвал первые попавшиеся слова.

– Не знаю, – отец отрицательно покачал головой. – Щука – она и в Африке щука. Дядя Петя знает.

Дядя Петя слушал их.

– Береза и белый, собственно, однокоренные слова. Так что белое дерево и назвали березой. А вот у щуки происхождение интереснее. Назвали ее так от слова щуплый. Посмотришь на нее: длинная, худая, щуплая – не то что толстый линь. А тощего человека называют щуплым потому, что у него ребра прощупываются.

Отец недоверчиво покачал головой. Дядя Петя заметил.

– Точно, точно, – посерьезнел он. – По версии ученых, конечно. Но они же изучают всерьез. Например, они не считают, что слова воробей или ворона произошли от слова вор. Ничего и близкого нет. Скорее всего, полагают лингвисты, карр… орр… ворр… созвучные слова. Оттого ворону по ее крику и назвали вороной.

– Вам, дядя Петя, в поле чудес играть, все слова отгадаете, – восхитился Славик.

– Что-то не слишком похоже, – усомнился отец.

– Так это же только самый корень слова, а потом его за тысячи лет, повторяя миллионы раз, так переврут, что и не узнаешь никогда, откуда оно взялось. Многих слов происхождение вообще неизвестно.

– А откуда вы все знаете? – удивление у Славика не проходило.

– Книг много читает дядя Петя, – назидательно сказал отец. – А на диване перед телевизором не валяется вовсе.

– Зато ты не прочь полежать, – выдал отца Славик.

Тот не смутился.

– Вот потому и не знаю Славику стало интересно.

– Дядя Петя, а какие еще слова вы знаете?

– Сразу не припомнишь, Слава, – дядя Петя задумался. – Знаешь происхождение названия скворца?

Славик отрицательно покачал головой.

– Скворец и шкварки – почти одинаковые слова. Только один весной «скворчит» на дереве у скворечни, а те на раскаленной сковородке издают своеобразные звуки: скворчат, пищат, верещат…

Тут даже отец уважительно склонил голову.

– Эх, давно не слышал звуков, издаваемых последними, – сказал он с сожалением.

Все замолчали. Похоже, каждый подумал о розовых ломтиках сала, шипящих на плите и о его изумительном дразнящем запахе, о котором не расскажешь словами.

– А я знаю, почему говорят съежился, – вдруг вспомнил Славик.

– Почему? – всерьез заинтересовался дядя Петя.

– Вы разве не знаете?

– Догадываюсь, – улыбнулся дядя Петя. – Но не придумаю, откуда ты знаешь.

– Я ежика сегодня видел… – Славик рассказал о встрече со зверьком.

– Все правильно, – похвалил дядя Петя. – Увидеть самому и обдумать увиденное тоже самому – самый оптимальный путь познания, жаль не всегда выполнимый. – Теперь он обращался к отцу.

Отец не слышал. Румянилась, кое-где слегка дымилась нанизанная на палочки рыба. Пора было ужинать.

За разговором они не заметили, как насунулась на почерневший застывший лес темнота. Даже озеро ни единым блеском не выдавало себя. Экономно горящий костер слабо шевелил тени людей на еловых ветках, выступающих из тьмы.

Где-то над озером пронзительно вскрикнула раз и другой какая-то птица и через несколько секунд повторила несколько раз все слабей и слабей. Видно, быстро улетала.

– А это кто? – шепотом спросил Славик.