Волчий уголок

– Ага, – обиженным голосом начал Славик, – ляжешь, а из пня змея и… как князя Олега из черепа…

– Боишься ты змей, – засмеялся отец. – Не волнуйся, она не дура, давно бы сбежала подальше от такой шумной компании. – Он вдруг посерьезнел. – Но вообще ты прав. Остеречься лишний раз никогда не помешает… Отдохнем немного и будем собираться в обратную дорогу.

Он палкой сгреб прогоревшие угли, сложил в корзину мешочек из-под сухарей и уселся, прислонившись к другому пню.

Они замолчали надолго. Где-то у них за спиной, за деревьями выглянуло из-за облаков солнце. Близкая береза, отделенная от елей болотцем, засветилась, заиграла яркими лакированными листьями среди молчаливых малоподвижных соседок елок. Отживший желтый листок, дергаясь в стороны, словно нехотя полетел вниз в дебри болотца – лозняк и осоку. Пискнула гаичка – серая птичка в черной шапочке, на секунду застыла на сучке и упорхнула дальше. Ватные тугие облака медленно надвигались и надвигались на светлый разрыв между деревьями. От их непрерывного движения приятно кружилась голова…

Славик первым услышал как будто удаляющийся легкий треск. В первый миг подумал, что от них по сухой скрипучей иглице разбегаются какие-то нашалившие зверьки, но тут же узнал ласково хрустящий говор занимающегося пламени.

Он не хотел напугать вздремнувшего отца, но тот словно взлетел после его негромкого возгласа:

– Горит!..

Натянутым дрожащим луком, оставив за собой дымящуюся черноту, в сторону густого ельника, мигая и потрескивая, направлялась дуга их желтых язычков огня с легкими дымовыми нахлобучками.

Славик растерялся. И отец растерялся… Он схватил штормовку, бросил ее, схватил кривой сук, тоже откинул в сторону… Побежал к болотцу, где в уголке, чуя солнце, тянулись молодые лозинки с крупными листьями. Славик побежал за ним. Отец уже махал ножом, рубил прутья. Сунул несколько Славику и они вместе побежали назад.

Воочию они убедились, что нельзя терять ни секунды. Незаметный ветерок гульнул между елок, и взбодренный огонь, почуяв пищу посытнее, разбежались таким веером, что у Славика задрожали ноги… Казалось, лес вот-вот должен вспыхнуть своими полусухими елками.

Славик однажды весной видел, как горела у железной дороги защитная полоса – всего лишь узенькая ленточка строго обстриженных елочек… Страшно было глядеть из окна поезда.

Отец носился как сумасшедший и махал лозинами не хуже ветряной мельницы. Разлетались и клубились дым, пыль и легкий лесной мусор. Горящий клок отлетел от его веника и упал далеко впереди. Славик сбегал и прихлопнул его…

Долго они еще прохаживались вдоль черной границы и ногами вдавливали, растирали дымящие остатки.

Славик запыхался. Почерневшая земля, запах дыма основательно испортили их уютное место отдыха. Не хотелось ни минуты оставаться здесь.

Отец согласился. Он еще раз прошел, придавил толстой подошвой каждый кусочек, источавший струйку дыма. Затем полез в лозняк, на большом листе какой-то болотной травы принес мокрой грязи и завалил серый пятачок остывающего кострища.

– Как это загорелось?.. – отец все пожимал плечами. – Вот ведь, не перестраховались, – качал он головой.

Вину он полностью брал на себя.

Славик перестал торопить его.

– Это я уговорил остаться здесь. Неподходящее место, опасное. Ты говорил.

– В лесу везде опасно с огнем, – более спокойным, уверенным голосом сказал отец.

Грибы они больше не собирали. Сгибались за крепенькими сыроежками, да в траве перед пригорком с молодыми сосенками напали на выводок маслят. Тут же неподалеку оборвали все орехи с одинокого куста.

В бору он сели отдохнуть. После встряски оба чувствовали усталость.

– Здесь лучше, чем в том чертовом ельнике, – сказал Славик. Не сразу забывалось неприятное.

– Вереском пахнет, – отец потянулся, захватил горстью пучок крепеньких стебельков с мелкими лиловыми цветочками и отрезал его ножом. Понюхал. Положил в корзинку Славику. – Долго цветет, будет нам чай до конца путешествия. Еще ценная вещь… – он встал, с голой земли собрал неподалеку несколько кустиков серого лишайника. – Пишут, что отвар его очень полезен и питателен. Покажем дяде Пете, пусть решает, что с ним можно делать.

– А ты штормовку пожалел, не стал ей огонь сбивать, – вдруг вспомнил Славик.

Отец посерьезнел.

– Да, и жалко стало, и подумал, что ей крепко не прихлопнешь.

– Спалил бы штормовку – как дальше бы жил в лесу? – всерьез предположил Славик.

– А если бы лес сожгли, как бы все жили? – усмехнулся отец. – Штормовку жалеть не стоит.

Не могли они пройти мимо близкого к дому черничника. Казалось, съели по полведра ягод, а все хотелось давить их сочную мякоть зубами и языком на нёбе.

– Не так много мы съели, – заметил отец. – Не больше стакана на каждого. – Он уже собирал в корзинку для дяди Пети.

Славик стал помогать, но каждую вторую ягоду продолжал бросать в рот.

Отец посмотрел на ползающего по черничнику Славика, потом вверх. Что-то тревожило его.

– Дерево трется о дерево, – беззаботно сказал Славик. Он сразу разобрался, откуда изредка доносятся странные кряхтящие звуки.