Волчина позорный

На сороковом километре вылил в бак двадцать запасных литров из канистры, которых в будке имел ещё пять. И снова почти весь день в пути прошел напрасно. Никаких приключений. Вернулся он к развилке в шестом часу вечера. Голова гудела почти как сам мотор. Машина была хоть и не старая, но собранная явно в стремлении победить соперников по социалистическому соревнованию. То есть наспех и кое-как. Кресло водителя конструкторы упростили так, что если не стелить под задницу свёрнутое шерстяное одеяло, то тут тебе через пару лет и геморрой с простатитом, да плюс люмбаго или ишиас. Всё в движке стучало, визжало, скрипело и шаталось. Но она, собака, ехала. На западе так делать не умеют. Чтобы автомобиль работал на всю катушку при десятках недоделок.

Домой ехать было вроде рано, но и ловить вечером бандитов, которые знали, что к ночи никакой дурак с деньгами не поедет в город, а товар в это время тоже никому не выдадут. Все склады до шести работают. Двинул в город. Домой. Зина, как и обещала, вернулась, и потому о столовской еде, и об одинокой постели он вспоминал со сдержанным отвращением. Да и вообще — окончательно убедился в преимуществе семейного очага перед холостяцким, хоть и временным. Четыре утра подряд Шура пораньше выезжал на машине с будкой и вот так болтался по плохим шоссейным имитациям настоящих междугородних трасс. Повезло только на пятый. Выехал он в сторону Челябинска и на семьдесят втором километре увидел милицейский патрульный «УАЗ-450» именуемый в народе «буханкой». Этот скоростной и плевавший на любое жуткое бездорожье автомобиль брали с большим желанием военные, милиция, скорая помощь и геологи.

Машина стояла на обочине. Но перпендикулярно трассе. Передок на асфальте, а «корма» почти возле кювета. Её покрасили в синий цвет и посередине кузова провели широкую красную полосу с желтыми, обведёнными чёрной краской буквами — «милиция». На крыше автомобиля торчали две антенны, громкоговоритель и фонарь из красно-зелёного стекла. Возле машины стояли три невысоких гаишника с длинными и полосатыми палочками-выручалочками, в высоких фуражках. Шура сразу понял, что ГАИ фальшивая. Потому как из под фуражек милиционеров торчали довольно длинные волосы. Чего просто не могло быть. Не стриженных коротко сотрудников в милиции не было никогда.

Один из трёх оттолкнулся спиной от корпуса передка между фарами и вышел на дорогу. Палкой волшебной провел траекторию остановки товарного фургона на обочине сразу за «буханкой». Шура растолкал по карманам солдатских штанов три пары наручников и остановился там, куда ткнул старший сержант жезлом. Вышел. Потянулся. Сказал через зевоту.

— Здравия желаю. А чё случилось? Ехал на скорости шестьдесят, водку не пил на этой неделе. Могу дыхнуть в стакан. Да она, телега долбанная, мля, у меня вообще еле ползёт. Делаем её, падлу, делаем, но на заводе всё так косо-криво привинтили, что после каждого рейса день на подкрутку гаек идёт да на прочистку жиклёров.

— А документы? — довольно мирно спросил сержант.

— Это мы разумеем, — обрадовался Шура. — Сам могу больным ехать, с ого-го температурой, но документы всегда в порядке. Вот права, вот техпаспорт, тех. талон и накладная на груз.

Подошли оставшиеся двое. Шура обратил внимание, что никто из «милиционеров» не поворачивался к нему даже боком. Это означало, что он уже окончательно не ошибся. Сзади на спине под ремень были воткнуты обрезы. Все трое по очереди мимоходом посмотрели права и тех. талон, но очень сосредоточенно вчитывались в накладную.

— Незаконных предметов кроме вышеуказанного в бумаге не везёте? — спросил самый волосатый, у которого чуб как у молодого казака выбивался из-под козырька.

— Да боже упаси! — воскликнул Малович! — Мы люди законопослушные. Мне насильно будут вталкивать мину противотанковую, чтобы зерноток подорвать во вред государству или там «бормотуху» подпольную, дабы колхозников травить этой самопальной гадостью, так я поперёк лягу, перекусаю всех, но незаконное мне подсунуть не дам, вы что!

— Откройте будку. Проведём досмотр на предмет соответствия накладной живому товару.

Малович пошел открывать две здоровенных стальных щеколды на задней двери. Упирался и делал вид, что у него не получается так естественно, что «милиционеры» поверили.

— Чего, товарищ водитель, ослабли от тяжелой дороги или засовы ржавые?

— Щеколды, падла, прикипели! — возмутился Шура. — Механику на прошлой профилактике прямо-таки написал список, где подкрутить и где солидолом смазать. Ему, суке, за это платят, а не мне. Я свои гроши получаю токмо за перевоз.

Сержанты втроём потянулись к ручке щеколды, стоя позади Александра Павловича, чтобы он не заметил обрезов, за ремни заткнутых, и она открылась. Стали открывать нижнюю. С трудом, но открыли. Шура перед отъездом накрошил в пазы щеколд горсть мелких ржавых опилок. В милицейском гараже взял. Распахнули дверь.