Волчина позорный

Шура спрыгнул с мотоцикла, плюнул и пошел в допросную. Бандиты, пока милиционеров не было, о чём-то усердно договаривались. По лицам и позам напряженным чувствовалось, что разговор был очень серьёзный. Тихонов появился в комнате мрачный и вялый. Переставил стул от Маловича подальше, прямо под окно с решетками. Откинулся на спинку стула и глядел в потолок безразлично и тупо.

— Капитан, — Шура заставил его повернуться. — Позвоните в сберкассу. Пусть приедут сейчас же свидетели. Охранник, заведующая бухгалтерией и кассирши. Опознать нападавших они должны.

Володя пошел в свой кабинет и через полчаса дежурный сержант привёл народ из сберкассы в допросную.

— Эти люди грабили и убили пятерых ваших сотрудников?

— Пусть они встанут. Мы их сидячими не видели, — попросил сторож.

Пугач, Тихий и Дикий без охоты поднялись.

— Это они, — кассирша проговорила два слова и заплакала.

— Они. Грабили и пятерых убили вот эти люди. Но кто кого застрелил, мы твердо сказать не можем, — внимательно вглядываясь в лица грабителей, заключила заведующая и хлопнула себя по бедру. — Убить вас на месте, мерзавцы, это самый правильный суд будет.

— Напишите каждый на отдельном листке, что преступников вы опознали и в своих показаниях уверены, — Малович раздал всем листки и ручки, место уступил за столом. Тихонов тоже встал и подвинул стул от окна к столу.

— Фамилии свои напишите, домашние адреса обязательно, — Шура дождался когда последним закончил писать сторож и собрал листки, проверил написанное. — Всё. Спасибо за помощь. Вы свободны.

Задержанные сели и молчали. Ничего не говорили и Малович с Тихоновым. Просидели как на похоронах довольно долго. На улице перед воротами УВД сигналил шофёр милицейского «ГаЗика». Видно, сержант, на этих воротах стоящий, убежал в туалет и слегка задержался. Наконец машина престала горланить, скрипнули петли ворот, потом проскрипели ещё раз и легкий удар метала об металл рассказал, что машина въехала и ворота закрылись.

— Меня начальство ругает иногда за то, что я даю возможность преступникам спасти себя от расстрела или помочь самим себе снизить срок, — сказал Шура тихо. — Но у меня свой взгляд на жизнь и смерть, волю и неволю. И начальства я не боюсь. У меня больше пятисот задержаний в одиночку, а в паре с этим молодым красивым капитаном — далеко за семьсот переваливает. Я имею два ордена и несколько медалей за отвагу при ловле вооруженных бандитов.

Поэтому меня никто, даже генерал, не заставит работать с задержанными, как со скотом. Вы плохие. Мерзавцы и падаль. Но вы в то же время, к сожалению, люди. И я даю вам человеческий шанс на облегчение своей поганой участи. У меня много свидетельских показаний. Подтвержденные факты убийств, которые вы совершили. Я взял в архиве заявления директоров совхозов. Вы ограбили двадцать шесть их машин. Забрали товаров на сто семьдесят тысяч и деньгами двести одну тысячу шестьсот рублей.

— А в позапрошлом году убили вахтёра и сторожа Универмага тоже вы? — вставил Вова Тихонов. — А на железной дороге товарняк с флягами мёда вы взяли? Три вагона. Жаль — не нам это дело дали.

— А, это когда застрелили начальника состава и двух сопровождающих? — вспомнил Малович. — Наши опера тогда так и не нашли убийц. Молодёжь искала. Опыта нет. Награбленное в универмаге и мёд забрали у барыг-перекупщиков. Они перепродать не успели. А грабители затихарились. Но это были вы, я так думаю. Практически уверен.

Бандиты переглянулись.

— Да не, начальник. — Обиженно сказал «Пугач» — Вот что точно — это не наши дела. Что, кроме нас все честные и благородные? Не грабят, не убивают? За своё мы вину признаём полностью.

— Четырнадцать фактов за три года, а трупов — двадцать один. Только в сберкассе пятерых положили. Подлая, конечно, вы банда, кровожадная. — Александр Павлович стал ходить по комнате от двери к окну. — Надо бы нам с капитаном забрать нераскрытые, да поискать хорошенько доказуху. А вы покантуетесь в СИЗО годик. Ну, там хорошо. По пятнадцать человек в камере на четверых. Как вы считаете, товарищ капитан?

— Хорошая идея. И если мы вас сейчас закроем в СИЗО ждать конца следствия по всем вашим убийствам, то за полгода или за год всё вытащим на свет божий с доказательствами. Все ваши тайны. Грабежи, вымогательства и изобилие «жмуриков» вас приведут тогда к высшей мере точно. Двести процентов даю. Ждать будете в СИЗО полного расследования? Малович лично сам начнет искать факты и доказательства и, ясно заранее, что найдёт, — негромко и довольно вежливо пояснил Володя.

— Но ладно. Нам пока хватит сберкассы и ограблений на дорогах, — Малович засмеялся. — У нас правосудие жесткое. При Сталине за украденный колосок зерна с поля — в лоб пулю вгоняли. А сейчас «колосовики» бы за это штрафом отделались. Но вы-то грабители крупные и убийцы безжалостные, наглые, на чужие жизни плюющие свысока. Вам «вышак катит». Видите, сколько на вас дали показаний! Зелёнкой целиком обольют, не то, чтоб только лоб натереть.

— Ну, ладно, начальник, — поднялся Дикий. — Ясно всё. Что надо от нас? Ну, чтобы на расстрельную не потянуло?