Волчина позорный

Он завёл свой мотоцикл и медленно поехал по центральной улице мимо щитов с призывами быть верными делу партии и бочек с нефильтрованным пивом. Ехал и думал о том, что, судя по хитрой с утра физиономии подполковника Лысенко, пары дней отдыха у Шуры не будет точно. Поскольку очередное и непременно запутанное новое дело уже забрал командир у кого-то, кто не справлялся, да подарит его завтра своему любимчику, «волчаре» Маловичу.

24. Глава двадцать четвёртая

Было у отца три сына. Двое умных, а младший — милиционер. Мужику под сорок, а он бегает по чужим домам и квартирам, лазит через заборы, ползает в подвалах, носится по крышам, мечется меж деревьев и через кустарники в лесах — ловит разбойников и убийц. Старший сын — корреспондент. Средний — главный ветеринар района. Интеллигентные, уважаемые мужчины. Правда, милиционер, подражая умным братьям, пьёт временами, как все местные интеллигенты, армянский коньяк и как старший брат отрывает от земли «ГаЗ- 51», ухватившись за передний бампер. Но для этого не надо ума.

— Ты бы, Шурка, уволился из ваших внешних да внутренних органов, не позорил бы казачий наш род, а пошел бы главным электриком на завод искусственного волокна. Там у меня друзья-однополчане с войны заместителями директора вкалывают. Устроят тебя главным по электричеству. Ты ж три года в рудоуправлении чинил электричество и новые линии протягивал. Это же очень уважаемая должность — главный электрик завода. И если тебя убьёт током, то всё ж не так стыдно перед людями мне будет, чем если тебя бандюган какой-то ножиком прирежет как свинью.

— Хорошо, Панька, — говорил Шура, изображая послушание лицом и поникшей фигурой. — Если генерал отпустит, то пойду я на завод лампочки выкручивать и вставлять новые.

Но никто бы Маловича из угрозыска не отпустил. Потому как пока в Кустанае уголовный мир боялся его больше всех. Сделает какой-нито мерзавец подлое своё дело и потом через знакомых пробует выяснить: кому поручили расследование. И если узнаёт, что Алексанр Павлович будет его ловить, то с расстройства сваливается в длительный запой на какой-нибудь «малине» или сматывается из города куда подальше, где Малович его всё равно быстро находит и сдаёт суду.

Сначала даже на работе все считали, что Шуре просто везёт. Но через год лично начальник УВД на всяких общих собраниях громко всем докладывал, что у Маловича самое большое количество задержаний убийц, потому как он имеет аномальную интуицию, чутьё нечеловеческое и кучу хитроумных собственных методов поиска. Ничего подобного другие, даже очень хорошие оперативники, не имели.

Шура никогда не носил оружие, отлавливал злодеев раз в десять быстрее других, и со стороны могло показаться, что кто-то, чуть ли не сам Господь, отринутый и униженный советской властью, несмотря на неприязнь к КПСС, Маловичу на ухо всё же нашептывает, как поймать убийцу быстро и ловко. Ибо убийство — грех не простой. Смертный, страшный грех. Сам Малович об этих своих уникальных способностях не думал никогда, а Бога не вспоминал даже выпив поллитра коньяка. Он считал свою работу умственной и старший брат Боря, корреспондент, с ним соглашался.

— Ты, Шурка, умный в принципе, то есть вообще, — говорил он. — Ты можешь делать что угодно и всё будет получаться у тебя отлично. Начни учить физику — станешь профессором лет через десять, пойди директором совхоза — будет хозяйство лучше всех, а ты весь в орденах и при звании депутата Верховного Совета. Это, Саня, ошибка природы. Она задумалась о своём, природном, отвлеклась и случайно впихнула в тебя одного ум, разум и мудрость минимум десятка достойных этих даров людей. Молодых и старых. Гордиться этим не надо. Заслуга не твоя. Но пользуйся этой ошибкой природы там, где самому нравится.

Маловичу нравилось трудиться в уголовном розыске. Заковав в наручники очередного убийцу, он не испытывал гордости и не чувствовал превосходства над пойманным. А только радовался, что злодей больше не сможет много лет отнимать у людей жизни. Гордился он только своей семьёй и родом своим казачьим, обосновавшимся после изгнания с Урала в уютной и родной деревне Владимировке.

Приехал Шура утром десятого августа на работу и пошел к командиру доложиться. Лысенко заканчивал собирать для суда подшитое в толстую папку дело банды Дикого. Всего за полторы недели управился. Хорошо работает командир!

— Красиво ты провёл следствие с дознанием, — пожал он руку майору. — Нет желания в следственный отдел перейти? Скоро сорок лет. Хватит носиться за этими гадами на предельных скоростях.

— Не, Ефимыч… — задумался Александр. — Жена тоже советует. Говорит, что в розыске я погибнуть могу легко. Может, смертью храбрых, что её тоже не радует. Но я быстрее скончаюсь от бумажной работы. Да и рыбаки толковые говорят начинающим свою заповедь. Не бегай, говорят, по всему берегу, не меняй место, пока на этом месте ловится хорошо.