Волчина позорный

Шура Малович содрогался от мысли, что после убийства через закрытую дверь двадцать восьмого августа стрелок вот-вот грохнет ещё одного человека, а помешать ему — ну, никак невозможно. И если едущим по гололёду, плывущим через реку и летящим в «Ту-134» печальный конец только чудился, то Маловичу не повезло вполне очевидно. В девять вечера Лысенко позвонил ему домой и раздраженно сказал, что десять минут назад картечью через дверь стрелок-маньяк превратил в труп руководителя хора городского Дворца профсоюзов Леонида Ломова. В хоре пели талантливые люди, выигрывающие любой республиканский конкурс лет десять подряд.

— Ты, Саша, тут не при чём, — успокоил Маловича взбешенный командир. — Теперь у тебя в запасе ещё тридцать один день минимум. Думай. Маньяк хитроумный, конечно. Но он, действительно, убивает только в полнолуние. До следующего, сентябрьского, ты его вычислишь. Только не разозлись, пожалуйста. Работай мягко. Как обычно. Найдёшь. Я печенью чувствую. А пока развейся, отвлекись от мыслей про серийного идиота. Расслабься! Вот тебе срочное задание для успокоения нервов.

Сейчас собирайся и гони по трассе к станции «Тобол». Туда через сорок минут придёт поезд восемьдесят третий «Алма-Ата — Москва». В нем два «героя» с пистолетами грабят пассажиров. Один стоит в конце вагона и никого не пропускает, второй ходит от начала вагона с пистолетом и открытым портфелем по плацкартным отсекам и купе. В портфель под дулом «ТТ» пассажиры ему сбрасывают кошельки. Железнодорожная милиция послала сразу после сообщения начальника поезда трёх парней. Они догнали поезд на двух мотоциклах и смогли запрыгнуть на ходу. Но одного быстро ранили в ногу, второму прострелили плечо. Железнодорожная милиция просит нас прислать подкрепление. Бандюги едут от Кустаная. До нашего города их проводники не видели. Вот. Всю информацию от них я тебе передал. Так милиционеры по рации своему начальству рассказали ситуацию. В форму не одевайся. Давай, лети, а то не успеешь.

Шура надел белую рубашку и любимые льняные светлые брюки, туфли лакированные серого цвета, затолкал в карманы две пары наручников и выбежал во двор. Мотоцикл у него был почти новый и по хорошей трассе, протянутой под углом к железнодорожной ветке, на станцию он успел добраться раньше поезда. Возле маленького вокзала станции «Тобол» уже стояла «скорая помощь» для раненых железнодорожных милиционеров, а на перроне ждали отъезда человек сорок. Когда тепловоз подтянул к станции начало поезда, Александр Павлович увидел, что в первых вагонах, включая пятый, народ ел яйца вкрутую, холодную курицу и безмятежно пил водку, как это положено было при путешествиях поездом в далёкие края.

— Значит, движутся хмыри с конца, — прикинул Шура. — А на станции сейчас тихо перешли уже в первый вагон, где ещё не грабили, и спокойно отсидятся до окончания стоянки, после чего при движении вернутся назад. Всего в составе тринадцать вагонов. Все их бандиты смогут обойти даже при быстром сборе денег только перед станцией Джетыгара, не раньше. А это почти сто километров. Там они дело закончат и выскочить планируют. Значит надо садиться в шестой вагон и ждать. С полчасика, не больше.

Он показал удостоверение проводнице и сел дальше середины шестого вагона на нижнюю полку пятого купе. Проводница пошла с ним и попросила тётку с белой высокой причёской продавщицы место уступить для дела.

— В задних вагонах после нашего никто ничего не знает. Хорошо ещё, что ресторан в девятом, — тихо нашептала она, поправляя белую блузку со значком «ЖД КАЗ ССР». — Из ограбленных сюда идти все боятся. А на дальней двери, на выходе в тамбур из вагона, который грабят, торчит второй бандит с пистолетом. Никто из пострадавших туда и не подойдёт даже на три метра. Пристрелит, гад!

— Вы мне газетку какую-нибудь дайте, — улыбнулся Шура. — Я пока почитаю. Когда ещё он появится, неизвестно.

Раскрыл газету и как будто спрятался за ней. Минут через двадцать дверь купе раздвинулась и в проёме появился мужик лет сорока в кепке, с золотой фиксой во рту и раскрытым портфелем в левой руке. Правую он держал возле груди и дуло пистолета направлял то влево, то вправо, на нижние и верхние полки.

— Лопатники, по-вашему кошельки с бабками, все осторожно бросили вот сюда, в эту «берданку», по- вашему — в сумку. Вместо повтора просьбы делаю дырку на лбу, — спокойно и негромко сказал мужик.

Все пятеро пассажиров, включая Маловича, переглянулись, но пистолет выглядел очень внушительно и потому кошельки кинули в сумку все. Один Шура очень медленно отложил газету, вынул из кармана и не спеша бросил в портфель наручники. Бандит обалдел от увиденных «браслетов» всего-то на пару секунд. Но их майору хватило, чтобы правой рукой схватить левое запястье с портфелем, висящим на пальцах, и резко рвануть его в левую от себя сторону. Мужика развернуло спиной к Маловичу и левой Шура дернул его на себя.