Волчица для императора чудовищ

Малый Пандемониум был самым оживленным местом из всех, что мне доводилось видеть. Принц вывел нас одних через какие-то узкие дворцовые коридоры, натянул капюшоны на себя и на меня и повёл меня по переполненным людьми улочкам города. По обеим сторонам от нас высились каменные здания, по дороге из камня ехали кареты с гербами. Всё выглядело большим-пребольшим.

Я услышала детский смех из лавки, где было полно самых разных игрушек, от фарфоровых кукол до золотых и серебряных карет. У кукол были роскошные платьица с узорами и лентами, сшитые из дорогой ткани, внешне похожей на ту, что использовалась для платьев, которые я носила, как «фаворитка императора».

Я никогда не имела игрушек. В нашей деревне их ни у кого не было, разве что у зажиточных, что что-то покупали на ярмарках.

— Хочешь я куплю её?

Я вздрогнула, услышав голос Рафаэля за своей спиной. Сама не заметила,  что застыла у стены из стекла роскошной лавки в богатом настоящем городе, где люди казались... счастливыми под «гнётом» чудовища. Были ли так же счастливы люди в столице Конрефии? Может быть, да, может быть, нет.

— Ох, нет, спасибо, - я часто замотала головой. Кукла, на которую я засмотрелась, обладала каштановыми кудряшками и карими глазами, такими, какие до страшной августовской ночи были у меня. Её красное платьице выделялось в ряде остальных куколок в розовом, голубом и зелёном. - Я просто... никогда не видела такого прежде. Столько людей, большущих лавок с товарами в избытке... Хотела бы я, чтобы моя стая познала хоть часть счастья твоих граждан.

От мыслей о стае я помрачнела и пожалела, что всё же вышла в шумный город.

— А вон там продают сладкий напиток с карамелью! - воскликнул Рафаэль, схватив меня за руку и потянув сквозь столпу, идущую по очищенной от снега брусчатке. - Так бодрит! Тебе точно понравится.

Любопытство пересилило, и я последовала за принцем. Напиток, что он купил нам в небольшой лавочке, помещение которой пропахло корицей, назывался кофе. В него были добавлены молоко и карамель, и он казался и горьким и сладким одновременно. Жидкость украшала белая пенка.

— Во дворце этот напиток ещё не прижился, но, думаю, однажды весь двор станет от него зависимым, - сказал главнокомандующий войсками Талеры, когда допил свою чашку. Мы сидели за небольшим столиком в углу, в тени, практически прижимаясь друг к другу бёдрами. Лавочка была забита горожанами.

Мне думалось, Рафаэль хотел сказать что-то ещё, но, повернув ко мне голову, почему-то замер. А потом обхватил пальцами мой подбородок и поцеловал.

Я застыла и, ошарашенная, смотрела на принца широко распахнутыми глазами. Рафаэль спешно отстранился и тряхнул головой, будто бы, как и я, не понимал, что это точно было и зачем.

— У тебя на губах была пена, - выдавил из себя несуразицу принц.

Я, все ещё удивленная, кивнула. Остаток прогулки, продлившейся ещё пару часов, он притворялся, что ничего не делал, а я смотрела на картины в галерее, куда он меня привёл, как ребёнок, поражаясь невероятным размерам полотен и разнообразию красок. Тому, что люди с картин выглядели совсем, как настоящие, но были нарисованными.

А ещё Рафаэль всё же купил мне куклу в красном платьице с каштановыми  кудрями, похожими на мои, но красивее.

***

Снег окрасился в алый. Я тяжело дышала, стоя над телом Томаса, кровь капала с зубов даже в человеческом обличье, как и с пальцев, которые я начала вытирать о холодную кучу под ногами.

— Найдётся ли ещё кто-то, кто бросит мне вызов? - спросила я, оглядев стаю, широким и плотным кольцом окружившую лесную поляну, где мы с бывшим кузнецом устроили драку. Мёртвым кузнецом.

Народ испуганно зашептался, кто-то закричал мне оскорбления, но не вышел сразиться.

— Тогда выслушайте меня! - зарычала я, перекрывая недовольные голоса волков. - Разве вы не заметили, что чернокнижники осторожничают?! Что жертв среди нас стало меньше?! Всё потому, что сними можно договориться! Неужели вы не желаете свободы?! Дома?! Спокойствия без войны?!

На меня рычали, и я боялась, как бы не налетели всей стаей, хотя не должны: они сами выставили Томаса бойцом, и я одержала честную победу. О её цене мне предстоит подумать позднее.