Волчица и пряности. Том 7. Краски мира 1

– Что за «эм» и «а»? Хотя бы наберись смелости сказать «Даже ценой жизни я буду тебя защищать». Давай, говори!

Вновь на его ногу наступили. Похоже, Хоро вправду очень хотела услышать от него эти слова. Нечто подобное произносить было просто стыдно, однако Хоро продолжала неотрывно смотреть на Клауса. Вполне возможно, она рассердится, если он не скажет; хотя даже если он скажет, может, она все равно его не простит.

Он колебался; однако, когда Хоро многозначительно кашлянула, все же собрался с силами. Он вдохнул, словно перед прыжком в ледяную воду. Поднял голову, закрыл глаза и выдавил:

– Даже… даже ценой жизни…

– Хмм.

– …Даже…

– Мм?

– …Д-д-даже…

Одних этих слов хватило, чтобы в голове у него воцарилась пустота. Поняв это, Хоро выпрямила спину и прошептала:

– Я буду тебя защищать.

– Я б-б-буду… т-тебя защищать…

Такая короткая фраза, а Клаус чувствовал себя так, словно его заставили прочесть наизусть громадную поэму. Он по-прежнему сидел весь в напряжении, как будто и впрямь только что прочел наизусть поэму. Голова его оставалась поднята, глаза закрыты; ощущение было такое, будто что-то его сейчас ударит… он не сомневался, что Хоро смотрит на него.

– Хмм. Ладно. Достаточно.

Она отвернулась; на Клауса накатила волна облегчения. Он вдохнул, точно всплыл только что из-под воды на поверхность.

– Однако к следующему этапу перейти будет трудно.

– Что? Следующий этап?

– Мм.

Кивнув в ответ, Хоро пододвинулась к мальчику. Он, пожалуй, был еще жив, но чувствовал себя мертвецом. Он не мог шевелиться, не мог даже дышать. Он услышал какой-то звук, но не мог понять – то ли это Хоро хихикнула, то ли ему послышалось из-за того, что она сунула палец ему в ухо.

Все, что он знал, – что ее рука обвила его тело, а ее голова лежит у него на плече. Время застыло; но вскоре Клаус ощутил щекотку в левом ухе… видимо, от дыхания Хоро. У него не было сил даже удивиться, зачем она это делает. Он словно видел хороший сон и в то же время ночной кошмар.

– Если я тебя укушу, тебе конец, правильно?

Ее слова вошли Клаусу в мозг, как рука в мягкую почву. Он знал, что она шутит, но просто не мог принять ее слова как шутку. Он едва мог пошевелить шеей. И он видел ее яркие, как луна, янтарные глаза и ее острые клыки, и от ее сладкого запаха у него закружилась голова.

Она открыла рот, показывая все свои зубы, и Клаус понял, что сейчас его вправду съедят. Он мог лишь следить глазами за придвигающимися зубами, и в его поломавшемся рассудке билась одна мысль: «а это не так плохо, как я себе представлял». На него навалилась сонливость, и он закрыл глаза. Лишь сладкий запах Хоро оставался.

А потом…

Его пощадили.

– Слишком опасно. Я не могу просто взять и съесть тебя.

С этими словами ее голова отодвинулась от его плеча. Туман, окутавший его рассудок, точно во сне, мгновенно рассеялся, и осталась лишь пустота. Он взглянул на Хоро с таким видом, словно только что уронил дорогое яство. Сердце колотилось отчаянно.

Хоро отодвинулась.

– Ох-хо… судя по твоему лицу, ты желаешь продолжить?

Ее злодейская улыбка вернулась; Хоро тюкнула мальчика по носу пальцем. Конечно, он прекрасно понимал, что все, что она делает, она делает в шутку. Он все понимал. Она вновь с ним играла.

– Не огорчайся. Если ты сможешь защитить меня от этого, мы можем продолжить путь в полной безопасности.

– Э?

Как дрессированная собачка, он повернул голову туда, куда она показала подбородком.

– А…

У него отвалилась челюсть, да так и застыла, словно посреди вскрика.

– Ариетта!

Из его головы разом улетучились все мысли, когда он понял, что Ариетта, только что спавшая поблизости, сидит и смотрит на них. Половина ее лица пряталась в тени шарфа. Под бесстрастным взглядом ее глаз у Клауса выступил холодный пот на спине.

Их взгляды на секунду сцепились, потом девочка опустила глаза, точно раненый заяц. Клауса охватило сосущее ощущение, будто он только что позволил ей увидеть что-то дурное. Что-то очень дурное. Он был не уверен, что именно, но лихорадочно пытался придумать оправдание.

Хоро тихонько хихикнула. Каждый ее смешок он ощущал через руки, которыми она по-прежнему обвивала его спину; они стучали, точно сигнальный топот заячьих лап.

– Я слышала, огонь любви горит жарче, когда на ее пути стоят препоны, и их надо преодолевать.

– Нет здесь никаких препон.

– Значит, у тебя нет повода искать оправдания.

Хоро осадила его без малейших усилий. Клаус сердито уставился на нее. Она ответила своим взглядом, мягким, как весенний рассвет.

– Я плохая. Но я так люблю обижать маленьких миленьких детишек.

С этими словами она убрала руки, потом зевнула и потянулась; ее хвост бешено вилял. Невольно Клаус почувствовал себя измотанным щенком; Хоро слишком уж порезвилась за его счет.

– Не делай такой недовольный вид.

Ее уши торчали вверх, и говорила она тихо-тихо, чтобы Ариетта не слышала. Склонив голову вбок, она продолжила:

– Ты ведь понимаешь теперь, да?

– Э?

Нет, Клаус не понимал. Хоро, похоже, была раздосадована, но покачала головой, смиряясь с его реакцией.