Волчица и пряности. Том III

— Давно ведь знаешь, я права? Ты знал с самого начала. Теперь всё встало на свои места.

Сейчас Холо была похожа на загнанную в угол волчицу.

— Эх, Лоуренс, а ты, оказывается, любишь несчастных овечек. А по тебе сразу и не скажешь. Когда я говорила, что хочу домой… туда, чего уже нет… что ты видел во мне? Жалкую несчастную душу? Милую дурочку, которой не грех простить её выходки?

Холо продолжала, не давая Лоуренсу и рта раскрыть:

— А помнишь, ты сказал: иди, мол, сама после Нёххиры? Надоела я тебе?

Через улыбку Холо пробивалось отчаяние. Она и сама понимала, что от злости намеренно коверкает смысл слов Лоуренса, чтобы задеть его. Если бы тот разозлился и ударил её, она бы только завиляла хвостом от радости.

— Ты действительно так считаешь?

Услышав вопрос, Холо отшатнулась, как от пощёчины. Горящие огнём глаза Волчицы были готовы сжечь Лоуренса.

— Да, я так считаю!

Она встала. Костяшки пальцев побелели — так сильно она сжимала кулаки. Руки её дрожали. Оскаленные зубы нервно стучали, шерсть на хвосте встала дыбом. Однако Лоуренса это не пугало: он знал, что за её яростью кроется глубокая тоска.

— Ты человек! Кроме людей, никто не разводит животных. Вот и прикармливал меня надеждой о Йойсе! Весело тебе, навер…

— Холо…

Лоуренс подскочил к Холо и схватил её за руки. Она задрожала, как пойманный зверь, отчаянно пытаясь вырваться. Лоуренс держал её руки, она никак не смогла бы пересилить его. Постепенно она утихла и, совсем не похожая на яростную волчицу, умоляющим взглядом посмотрела на Лоуренса:

— Я… осталась одна. Ч-что мне делать? Никто н-не ждёт меня там. Я совсем одна.

— У тебя есть я, — без тени притворства сказал Лоуренс.

Такие слова не бросают на ветер. Но Холо, насмешливо улыбнувшись, спросила:

— Кто ты мне? Нет… Кто я для тебя?

— Кх… — не нашёлся с ответом Лоуренс. Ему нужно было подумать.

Только потом он понял, что нужно было ответить сразу, хоть что-нибудь, и неважно, ложью это было бы или нет.

— Не хочу оставаться одна! Не хочу! — закричала Холо и тут же замерла. — Лоуренс, возьми меня.

Лоуренс уже собирался выпустить руки Холо, но увидел, как она улыбается: зловеще, безумно. Она смеялась над собственным помешательством.

— Я теперь одна. А с ребёнком нас будет двое. Посмотри на меня: я сейчас в человеческом облике У нас может получиться. Лоуренс, скажи…

— Замолчи, прошу тебя.

Безудержная ярость, бушевавшая в груди Холо, находила выход в едких, ранящих словах. Лоуренс прекрасно это понимал, но сейчас не сумел бы, как поступал раньше, мягкими, как шёлк, словами остудить её чувства, поэтому он просто попросил её помолчать. Улыбка Холо стала ещё шире, слёзы с новой силой хлынули из глаз.

— Хи-хи! Ха-ха-ха! Ну да, ты всегда жалостливый. Я другого и не ждала. Да это и неважно уже. Я вспомнила, что есть тот, кто меня любит.

Лоуренс держал Холо крепко, она не могла вырваться, поэтому она, расслабив руки, чтобы вытащить их при первой возможности, обмякла всем телом.

Когда Лоуренс отпустил её руки, она прошелестела губами, словно умирающая бабочка:

— Тебя ждёт тысяча монет, поэтому ты не особо тревожишься, да?

Лоуренс чувствовал, что нет смысла ей сейчас что-то объяснять, поэтому слушал молча. Холо тоже молчала — пылавшее в ней пламя потухло.

На некоторое время в комнате повисла тишина. Когда Лоуренс потянулся к Холо, она вдруг произнесла ослабевшим голосом:

— Прости.

Лоуренс мог поклясться, что услышал, как закрывается дверь к её сердцу. Его тело отказывалось повиноваться ему. Усилием воли он заставил себя сделать пару шагов назад. Холо села на кровать и уставилась в пол. Лоуренс не мог спокойно стоять, поэтому поднял письмо Дианы и в спешке пробежался по строкам.

Она сообщала, что у неё был знакомый монах, который собирает сказки северных народов. Он жил в деревне Сув на пути в Ренос, в которой останавливалась когда-то Холо. Диана предлагала навестить этого монаха и на обратной стороне письма написала его имя.

Лоуренс прикрыл глаза, проклиная себя. Почему он не посмотрел это дурацкое письмо перед уходом?! В какой-то миг его руки чуть не изорвали письмо в клочья, но он остановил себя, ведь письмо было ни при чём. Наоборот, оно давало важную зацепку. Строки извивались тонкой нитью, на которой держится всё, что его связывает с Холо. Аккуратно сложив письмо, Лоуренс сунул его за пазуху.

Он снова глянул в сторону Холо, но та продолжала смотреть в пол. Протянув к ней руку, он вспомнил её недавние слова и остановился. «Прости». Всё, что оставалось Лоуренсу, — это тихо покинуть комнату.

Шаг назад. Другой. В комнату через окно ворвался громкий возглас толпы. Воспользовавшись этим, Лоуренс повернулся и вышел в коридор. Ему показалось, что в последнюю секунду Холо подняла лицо, но это была лишь напрасная надежда. Пошарив рукой за спиной, он закрыл дверь и, не желая ни на что смотреть, прижал ладони к глазам.

«Но мир от этого никуда не денется, нужно действовать. Вопрос только в том, как?»

Лоуренс вышел из гостиницы. Город был наводнён чужими лицами.

Действие 4

Лоуренс не мог оставаться с Холо, но и на улице он не находил себе места.