Волчица советника

Канарейку привез Сэли, он же показал Рени, как метают ножи, а когда, через месяц после перехода на материк, приехала матушка, решившая во что бы то ни стало вырвать сына из райанских лап, кои обязательно научат его дурному, просто молча встал рядом. Степняк молчал и смотрел, молчал и смотрел, а матушка, икая, пятилась, пятилась, пятилась, пока не налетела на сиденье еще не разгруженной кареты. Сэли помог ей усесться, захлопнул дверцу и показал кулак кучеру.

Рени облегченно вздохнул и помахал эскорту госпожи бен-Алиф платочком. Потом, подумав, что это немужественно, спрятал белый шелковый лоскут поглубже в рукав.

В княжестве ему было хорошо, просто замечательно и диво как интересно! Во-первых, полезный горный воздух и чистейшая пресная вода, за которую не приходилось платить безумных денег, как в Фарлессе или на Архипелаге Трой (Рени полюбил принимать вечерние ванны; больше всего ему нравилось, как моет спину та самая смешливая служанка). Во-вторых, обширная практика на чистокровных райанах. О, это удивительные люди! Скорость их регенерации поистине восхищала, иммунитет потрясал, а продолжительность жизни вызывала зеленую, как лягушка изо рва, зависть.

В-третьих, флора княжества. Райанский Лес — по существу, одна большая магическая аномалия — выбрасывал семена в долину Йарра, и то, что порой вырастало, стоило бы заносить в книгу редкостей и полезностей! Господин Литами хватался за голову, когда дикие вилланы безжалостно выпалывали великолепнейшие образцы, украсившие бы собой гербарий Мастера Джэхэра.

И в-четвертых, лаборатория леди Рэйлиры. Рени едва ли не облизывался, глядя сквозь зарешеченные окна на кукурбиты, фиалы, алембики, сосуды для дистилляции и благословенные духами Воды и Пустыни реторты. Здание стояло запертым — госпожа Лира почти все время проводила либо с графом, либо в путешествиях, — и день, когда лорд Орейо выдал Рени ключ, стал счастливейшим в жизни маленького целителя.

Улыбаясь во весь рот, Рени ласково гладил перегонные кубы и стеклянные трубки, нежно стряхнул пыль со стола, зашелся в восторге, обнаружив в шкафу тубы со свитками ассаши. О духи, теперь он знает, как выглядит рай! К дэвам девственниц, Сэли, дай мне вон ту колбу!

Северное побережье Мабуту

Раб считался опасным.

Крупный мужчина с белесыми райанскими прядями в волосах и срезанной одним из предыдущих хозяев татуировкой был в одиночку прикован к веслу галеры. Широкую спину украшали белые и еще розовые, совсем свежие рубцы от кнута. Ошейник, кандалы на руках и ногах — но подходить к нему все равно опасались, понукая издали. Прежнего надсмотрщика он едва не задушил.

Свистнул кнут.

— Работайте, твари!

С запада наползали тучи, и господин Тутмос хотел оказаться в безопасности бухты до того, как налетит шторм. Глиняные амфоры с ценным розовым маслом слишком легко бьются и трескаются от качки.

— Работайте!

Барабанщик все ускорял ритм, тяжелый ременный кнут опускался на спины.

— Работайте, с-сукины дети!

Райан отбросил весло и оскалился.

— Подобрал! Подобрал, скотина!

Тучи догоняли, на палубу упали первые капли дождя.

— Взял весло! — Свист, удар.

Зарокотал гром.

— Подобрал! — Свист, удар.

Раб сунулся к борту, закрывая лицо от металлического навершия, кнут, сухо щелкнув, лишь задел его. Из скамьи полетели щепки.

Сверкнула молния, галера поднялась на волну — пока еще невысокую — и соскользнула вниз. Из трюма потек резкий концентрированный запах пустынной розы.

— Подобрал весло! — заорал Шариф и сделал шаг вперед.

Шаг оказался роковым.

Одноглазый раб перехватил кнут и, не обращая внимания на рассеченную ладонь, дернул ремень на себя. Шариф не удержался на качающейся палубе, упал на скамью и засучил ногами, когда райан намотал ему на шею удавку из собственных цепей.

Райан сорвал кольцо с ключами с пояса надсмотрщика, освободившись, бросил его дальше и, подобрав кнут, прыгнул на куршею. Для бывшего ученика Jukatatsu Роха двадцатка солдат корабельной охраны была закуской.

Трупы и капитана выбросили в воду. Туда же швырнули и своего бывшего господина Тутмоса, клявшегося заплатить огромный выкуп.

— В гробу я видал твои деньги, — впервые за два года заговорил одноглазый. — Убрать паруса, пока их не сорвало! Ты, ты и ты, в трюм! Груз за борт!.. Если мы переживем этот шторм, у нас будет корабль!

Его послушались. Его всегда охотно слушали. Матросы на «Тироххской Деве», солдаты в бою под Альери, зрители в цирке — он ненавидел пьяную от крови толпу, но заигрывал с ней, потому что этого хотел хозяин. Хозяина, того, кто подобрал его, истощенного, в море после бегства из гарнизона Зеленого Мыса, того, кто первым надел на него ошейник и срезал татуировку райана, он убил.

Удерживая руль, Алан позволил ветру и морскому течению нести корабль на юг. Пока что на юг. Но однажды он вернется на север, туда, где живет девушка с глазами цвета меотских сапфиров и высокородный ублюдок, отобравший у них будущее.

— Я найду тебя, Лаура, — поклялся он, правя навстречу шторму. — Найду, где бы Йарра ни прятал тебя. Я вырву тебя из его лап и отомщу за нас обоих.