Волчицы из Машкуля

— Матушка, — сказал Мишель, — с тех пор как мы не виделись, я многое пережил, многое узнал и, главное, понял, что бывают такие решающие моменты, от которых зависит счастье или несчастье всей последующей жизни. Вот сейчас, матушка, я переживаю один из таких моментов.

— Ты решил не обращать внимания на мои муки?

— Вовсе нет, я хочу поговорить с вами как мужчина. И не удивляйтесь: я был еще ребенком, когда начались все эти события, а вышел из них повзрослевшим на несколько лет. И мне не надо напоминать о долге перед матерью: об уважении, любви, благодарности за все ее заботы и жертвы. Знайте, что я никогда не забуду про свой долг. Однако когда юноша становится мужчиной, перед ним открываются новые горизонты, постепенно расширяющие круг его интересов, и появляются новые обязательства не только по отношению к собственной семье, но и перед обществом; вступив в пору зрелости, он, даже если у него еще не высохло материнское молоко на губах, уже задумывается о том, кто станет матерью его будущих детей.

— О! — воскликнула баронесса, невольно отстраняя от себя сына.

— Так вот, матушка, — продолжил, выпрямившись во весь рост, молодой барон, — я сделал свой выбор и уверен в ответных чувствах; теперь нас ничто не сможет разлучить: если я уеду, то не один.

— Ты уедешь вместе со своей любовницей?

— Нет, матушка, я уеду вместе со своей женой.

— И ты думаешь, что я соглашусь на этот брак?

— Матушка, вы вольны не давать своего согласия, так же как и я волен не уезжать.

— О, несчастный! — воскликнула баронесса. — Вот благодарность за двадцать лет непрестанных забот, любви и ласки!

— Матушка, — произнес Мишель с твердостью, крепнувшей от сознания, что каждое его слово дойдет до ушей тех, кто его слушал, — как только мне представится случай, я докажу вам мою признательность и преданность, но истинная любовь не должна побуждать мать к тому, чтобы заставлять сына слепо ей подчиняться, заявляя: «Я уже двадцать лет твоя мать и потому твой тиран!»; она не должна говорить: «Я отдала тебе жизнь, молодость, силы и разум, чтобы ты беспрекословно следовал моей воле!» Нет, если матерью движет истинная любовь к сыну, она говорит ему: «Когда ты был слаб и беспомощен, я выходила тебя, когда ты был несмышленышем, я развивала твой ум и способности, когда ты был слеп как котенок и ничего не знал о жизни, я открыла тебе глаза на мир. Теперь ты сильный, умный и без опаски смотришь в будущее. Устраивай свою жизнь как ты этого хочешь, но полагайся при этом не на каприз, а на силу воли. Выбирай одну из тысячи открытых перед тобой дорог и, куда бы она тебя ни привела, люби и почитай ту женщину, которая из слабого сделала сильного, из несмышленыша — знающего, из слепого — зрячего». Вот как я понимаю материнскую власть над сыном, вот в чем мне видится сыновье уважение к матери.

Баронесса растерялась: она скорее была готова увидеть конец света, чем услышать такие разумные и твердые речи.

В изумлении она взглянула на сына.

Гордый и довольный собой, Мишель спокойно смотрел на нее, и на его губах промелькнула улыбка.

— Итак, — спросила она, — ничто не может заставить тебя отказаться от безумных планов?

— Матушка, — ответил Мишель, — просто ничто не может заставить меня нарушить данное мною слово.

— О! — воскликнула баронесса и закрыла глаза ладонями. — Какая я несчастная мать!

Мишель опустился перед ней на колени.

— А я вам говорю: блаженна мать, когда она делает счастливым своего сына!

— Да что же такого особенного ты нашел в этих Волчицах? — спросила баронесса.

— Как бы вы ни называли мою любовь, — сказал Мишель, — я вам отвечу: моя избранница наделена всеми достоинствами, которые мужчина мечтает найти в своей возлюбленной, и к лицу ли, матушка, нам, много пережившим из-за людской клеветы, так легко поверить в наговоры, что преследуют других?

— Нет, нет, нет, — повторяла баронесса, — я никогда не соглашусь на этот брак!

— В таком случае, матушка, — сказал Мишель, — возьмите обратно вексель, заберите письмо к капитану «Молодого Карла»: они мне больше не нужны.

— Несчастный, что же ты собираешься делать?

— Все очень просто, матушка. Лучше смерть, чем разлука с любимой. Моя рана затянулась, и у меня уже достаточно сил, чтобы уйти к лесным братьям. Остатки армии восставших под командованием маркиза де Суде находятся в лесу Тувуа; я примкну к ним, приму участие в боях и при первой же возможности сделаю все, чтобы меня убили. Вот уже два раза я был на волосок от смерти, — добавил он с невеселой улыбкой, — и я уверен, что в третий раз у нее будет более верный глаз и более твердая рука.

И молодой человек положил письмо и вексель на колени матери.

В словах и жестах барона было столько решимости и твердости, что матери стало ясно: ей не удастся уговорить сына.

И она дрогнула:

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. И да простит тебя Бог за то, что ты поступаешь вопреки воли матери!

— Матушка, будьте уверены, что Бог простит, а когда вы увидите вашу дочь, вы сами простите.

Баронесса отрицательно покачала головой.